Время предательства

– Я боялся спрашивать… – Он помолчал, посмотрел в свой кофе. – Вдруг я сам и расстраивал.

– У нее было дома рабочее место?

– Вон там. – Вильнёв кивнул на маленький письменный стол в кухне. – Но другие полицейские забрали все бумаги.

– Все? – спросил Гамаш. Он встал и подошел к письменному столу. – Вы не нашли ничего, что она могла прятать? Вы мне позволите?

Он показал на стол, и Вильнёв кивнул:

– Я проверил после их ухода. Они обыскали весь дом.

Он наблюдал за Гамашем, который умело и быстро обшарил стол, но ничего не нашел.

– Компьютер? – спросил Гамаш.

– Они его забрали. Сказали, что привезут, но так и не вернули. Разве следователи изымают компьютер в случае… – он перевел дыхание, – самоубийства?

– Обычно не изымают, – ответил Гамаш, возвращаясь за кухонный стол. – Она работала в министерстве транспорта? Чем она занималась?

– Заносила отчеты в компьютер. Говорила, что у нее интересная работа. Одри любит, чтобы все было в порядке. Организованно. Если мы отправляемся путешествовать, то она составляет план «А» и на всякий случай план «Б». Мы всегда подшучивали над ней.

– В каком отделе она работала?

– В отделе контрактов.

Гамаш произнес безмолвную молитву, прежде чем задать следующий вопрос:

– Какого рода контрактов?

– Они вели техническую документацию. Когда компания выигрывает контракт, она должна докладывать о ходе его выполнения. Одри вводила получаемые данные в компьютер.

– В ее ответственность входила какая-то определенная географическая зона?

Вильнёв кивнул:

– Одри была старшей, а потому вела наблюдение за ремонтными работами в Монреале. Здесь большая нагрузка на дороги. Меня это всегда смешило. И я над ней постоянно подтрунивал.

– По какому поводу?

– Ну, она работала в министерстве транспорта, но не любила ездить по автострадам. В особенности по туннелю.

Гамаш замер.

– По какому туннелю?

– Виль-Мари. А ей на работу как раз по туннелю и приходилось ездить.

Гамаш почувствовал, что его сердце забилось чаще. Вот оно. Одри Вильнёв боялась, потому что знала: туннель не ремонтировался. Виль-Мари проходил под большей частью Монреаля. Если он обрушится, это вызовет цепную реакцию обрушений в метро, во всей подземной структуре города. Ядро подземного города практически прекратит существование.

Он встал, но Гаэтан Вильнёв остановил его, придержав за руку:

– Постойте. Кто ее убил?

– Я пока не могу вам сказать.

– По крайней мере, за что?

Гамаш покачал головой:

– Возможно, вас вскоре посетят другие агенты, будут спрашивать обо мне.

– Я скажу им, что вас здесь не было.

– Нет, не надо. Они уже знают, что я у вас был. Если спросят, скажите им все. Какие вопросы я задавал. Что вы отвечали.

– Вы уверены?

– Да.

Они подошли к двери.

– Я могу сказать только, что ваша жена умерла, потому что пыталась предотвратить страшную катастрофу. Я хочу, чтобы вы и ваши девочки знали это. – Гамаш помолчал. – Оставайтесь сегодня дома. Вы и девочки. Не ездите в центр Монреаля.

– Почему? Что должно произойти? – Кровь отхлынула от лица Вильнёва.

– Не выезжайте из дома, – твердо сказал Гамаш.

Вильнёв посмотрел в глаза старшего инспектора:

– Боже мой, вы не уверены, что сможете это предотвратить, да?

– Извините, мне пора, месье Вильнёв.

Гамаш надел куртку, но тут вспомнил слова Вильнёва о жене.

– Вы сказали, что ваша жена в то последнее утро выглядела довольной. Вы не знаете почему?

– Я решил, она радуется предстоящей рождественской вечеринке у них на работе. Для такого случая она сшила себе новое платье.

– А вы собирались на вечеринку?

– Нет. У нас с ней была договоренность: она не ездит на рождественские вечеринки ко мне на работу, а я – к ней. Мне показалось, она ждала своей с нетерпением.

Вильнёв был явно смущен.

– И что? – спросил Гамаш.

– Да нет, ничего. Это личное. Не имеет никакого отношения к тому, что произошло.

– И все-таки скажите.

Вильнёв вгляделся в лицо Гамаша и вроде бы понял, что терять ему нечего.

– Мне приходила в голову мысль, не завела ли она роман. Нет, никогда ничего подобного с ней не случалось, но тут с ее новым платьем и вообще… Она столько лет не шила себе платьев. И она казалась такой счастливой. Я ее давно такой не видел.

– Расскажите мне про рождественскую вечеринку. На ней должны были присутствовать только сотрудники?

– В основном. Всегда появлялся министр транспорта, но ненадолго. А в этом году ходили слухи, что будет особый гость.

– Кто?

– Премьер. Мне это казалось не ахти каким событием, но Одри просто дождаться не могла.

– Жорж Ренар?

– Oui. Может, она поэтому и платье сделала. Хотела произвести на него впечатление.

Вильнёв посмотрел на дочек, лепивших снеговика в маленьком переднем дворе. Арман пожал руку Гаэтану Вильнёву, помахал девочкам и сел в машину.

Он посидел несколько минут, обдумывая услышанное. Судя по всему, объектом атаки они избрали туннель Виль-Мари.

Одри Вильнёв, заполняя отчеты, явно понимала: что-то тут не так. Она много лет проработала с данными по ремонту и знала разницу между фактически выполненным объемом работ и плохо выполненными работами. Или вообще не выполненными.