Время пришло

– Вот и славно, – услышал он надтреснутый, поскрипывающий, какой-то металлический голос – нормальные люди такими голосами не разговаривают. – Доброй ночи, Александр Яковлевич. И вам доброй ночи, Антонина Геннадьевна, мы не сильно вас потревожили? Просим прощения за столь внезапную материализацию из потустороннего мира…

Говорящий сделал паузу, посмотрев на прикованных к кровати супругов. Они щурились от яркого света, икали и кашляли, цвели пятнами. Они не видели, кто висел над ними, все сливалось в один мерцающий фон.

– Кто вы?.. – прохрипел чиновник. – Что вы нам вкололи?.. – приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы говорить.

– Все в порядке, Александр Яковлевич, – ночной гость убрал колено, и чиновник обрел свободу, которой не мог воспользоваться, он был парализован. – Это новый, недавно синтезированный препарат, гарантирующий сон через четверть часа. Под словом «сон», Александр Яковлевич, подразумевается вечный.

– Обновляем вирусную базу, так сказать, – насмешливо произнес второй голос, он тоже звучал неестественно, замогильно, с подвыванием и ржавым эхом.

– Ну, можно и так сказать, – допустил первый. А когда супруги в унисон застонали, стали трясти головами, успокоил: – Это шутка, дорогие Александр Яковлевич и Антонина Геннадьевна. Препарат вызывает легкий парализующий эффект, ненадолго, максимум на полчаса. При этом вам ничто не мешает думать и говорить, а также принимать верные и неверные решения.

– Саша, кто это? – простонала супруга. – О чем они говорят?

– Вы что себе позволяете?.. – надрывался чиновник. – Это шутка, розыгрыш?.. Вы кто такие, черт побери… Вы покойники, вы даже не представляете, на кого подняли руку… вас сотрут в порошок… – Он не смог говорить, он буквально захлебывался в собственной слюне!

– Спасибо, Александр Яковлевич, нам очень важно ваше мнение, – сдержанно поблагодарил «собеседник». – Хотя с другой стороны… Хотелось бы поставить вас в известность, что подобный разговор неконструктивен и никому не принесет пользы. Мы собрались по другому поводу.

– Возьмите деньги и уходите, – прошептала супруга. – Возьмите мою шкатулку, там много золота, – она под трельяжем на полке… Возьмите деньги… Саша, отдай им деньги, что у тебя в сейфе…

– Дура… – захрипел чиновник. – Нет у меня в сейфе никаких денег.

– Полноте, Александр Яковлевич, – сказал полночный грабитель. – Чтобы у вас, да не было денег. Нехорошо, Александр Яковлевич, даже перед лицом смертельной опасности вы не можете изменить своей фирменной жадности.

– Что вы имеете в виду? – похолодел чиновник. – Какая смертельная опасность?

– А вот теперь перейдем к делу, если позволите, – металлический голос вгрызался в мозг, от него уже звенело в ушах, голова раскалывалась. – Минуту назад вы возмутились – на кого мы подняли руку? Поясняем: на труса, вора и взяточника. Несколько лет мы наблюдаем за вашей многотрудной деятельностью на посту заместителя мэра по земельным вопросам – и не поверите, просто восхищены вашей неуемной страстью к жульничеству и стяжательству. Вы неподражаемы, Александр Яковлевич. Ваша изощренность не ведает границ. Сколько вы уже наворовали? Десять миллионов долларов, пятнадцать? Или мы настолько наивны, что не представляем реальный масштаб? Управы на вас, к сожалению, нет. Органы власти, особенно местные, проедены коррупцией. Подобные вам чувствуют полную безнаказанность. Прокурор в кармане, полиция в кармане, мэр Фаустов… впрочем, тут неточность, это ВЫ у него в кармане. Столичная рука руку греет, не так ли? И в Москве все подвязано – ведь Москва рядом, какие-то двести километров? Следственный Комитет не доберется – там тоже не ангелы, да и не будут они работать без указаний, а если уж случится беда, родная партия всегда протянет руку помощи.

– Что вы несете. Я не украл ни копейки.

– Нам все известно, Александр Яковлевич. И про прежние грешки, и про сделку с московским предпринимателем господином Артамоновым, про манипуляции с земельным фондом, про подставные фирмы-однодневки, через которые проходили ваши сделки. Перечислять не будем – вы и сами в курсе. К чему слова, Александр Яковлевич? Крутые скользкие края имеет эта колея, знаете ли. Времена меняются, народ перестает терпеть и безмолвствовать. И если уж не действуют другие механизмы… Нам очень жаль, Александр Яковлевич, но «антихеппи-энд» в вашем деле обеспечен. Мы пришли, чтобы вас убить.

Чиновник задергался, жар ударил в голову. Застонала супруга, ей было трудно говорить, но она и не пыталась.

– Только вас, Александр Яковлевич, – добавил злоумышленник. – Антонина Геннадьевна нас нисколько не интересует. Она уже давно наказала саму себя – тем, что вышла за вас замуж.

– Подождите… – захрипел Жирницкий и чуть не обделался от страха, когда почувствовал, что в висок уперся глушитель, накрученный на пистолет. – Вы что творите, так нельзя, вы не имеете права, судить должен суд.