Время прощать

– Полагаю, да. Но как бы я хотела вернуться и многое изменить.

На втором этаже открылась дверь и тихий голосок позвал:

– Папа…

– Алекса, видимо, разбудила Эмми. – Гриффин покачал головой, устремляясь вверх по лестнице. – Она редко просыпается, если уж уснула с вечера, – пояснил он через плечо. – Если только Алекса не хлопнет дверью. В последнее время она очень часто это делает.

– Папа, – проговорила, стоя на лестничной площадке, девочка. Она сжимала в руках мягкую игрушку – желтого кролика. – Я пить хочу. Можно мне горячего шоколадного молока?

– Кухня открыта? – Гриффин Дин повернулся к Изабел.

– Конечно.

Она подождала, пока Гриффин возьмет Эмми на руки и отнесет ее вниз, потом повела их на кухню.

– Можно мне там посидеть? – Эмми показала на плетеное кресло-качалку «папасан» Кэт с мягкой круглой розовой подушкой.

– Конечно, можно, – ответила Изабел, наблюдая, как малышка неторопливо идет к стулу.

Красивая девочка. Блестящие темно-каштановые волосы с проблеском меди, глаза почти такого же цвета.

Пока Изабел готовила горячий шоколад, она предложила Гриффину что-нибудь выпить. Тот отказался, взял Эмми на руки, уселся на большой розовый стул и начал шепотом рассказывать сказку про Златовласку. Закончив, поцеловал Эмми в голову.

Изабел подала девочке не слишком горячий шоколад в розовой, в белый горошек, пластмассовой чашечке.

Делая глоток, потом другой, Эмми рассматривала Изабел.

– Ты красивая, – наконец выдала она.

Изабел почувствовала, что краснеет.

– Спасибо. Ты, по-моему, тоже красивая.

– Я люблю, когда мама расчесывает мне волосы. Перед сном. Теперь это делает Лекса.

– Хочешь, я расчешу тебе волосы, Эмми? – спросила Изабел.

Девочка посмотрела на нее, потом покачала головой и уткнулась лицом в грудь отцу.

Гриффин отдал Изабел розовую чашку.

– Пойдем, моя хорошая, в кровать. Спокойной ночи. – Он улыбнулся Изабел, и они ушли.

Изабел ждала, что он спустится и она предложит ему пива, вина или кофе, но когда натерла с полиролью все мыслимые поверхности и подмела все коврики в коридорах и гостиной, сообразила, что прошло уже больше часа, и Гриффин не вернется. Никогда Изабел не испытывала такого сильного желания посидеть с кем-нибудь на улице, вдыхая насыщенный ветром августовский воздух, и не разговаривать.

Глава 8

Джун

За первые три часа работы менеджером в бутбейском магазине «Букс бразерс» Джун продала четыре романа, две биографии, путеводитель по северу Новой Англии, пять книг по специальному заказу, всего более чем на триста долларов разных покупок, и более чем на двести долларов продала детских книг группе «Мама и я», которая забрела в магазин после часового перерыва на кофе, проходящего в кафе через дорогу.

Отличное утро даже для пятницы уик-энда Дня труда. И для нее лично. В Бутбей-Харборе или в другом месте книжный магазин, особенно «Букс бразерс», был территорией Джун и, вероятно, местом, где она чувствовала себя наиболее комфортно. Она сидела в складном парусиновом кресле за прилавком с кассовым аппаратом и прорабатывала список нововведений по программе «Новое в бизнесе». Уже переговорила с Генри о еженедельном книжном клубе и о часе детской сказки. Теперь она обдумывала «Кофейные посиделки» – беседы о книгах, о жизни, мероприятие для раннего вечера, в ходе которого можно приятно провести время за чашкой хорошего кофе и беседой, мероприятие, на которое человек заглянул по пути, посидел и расслабился, а потом прошелся по книжному магазину.

Колокольчик над дверью звякнул. Джун оторвалась от пометок насчет своей новой идеи.

– Джун Нэш? Это ты? – произнес женский голос.

«О нет. Добра не жди», – вздохнула про себя Джун.

Она положила ручку на фирменный блокнот «Букс бразерс», закрепленный на столе, и встретилась взглядом с холодными голубыми глазами Полины Олтмен. Дважды за одно лето. И вместе с двумя ее старыми подругами – Марли Как-там-ее и Кэрри Фиш. Трио сулило учетверенную угрозу: умные, красивые, популярные и отнюдь не любезные.

– Я все гадала, что с тобой случилось с тех пор, как я видела тебя в последний раз! – защебетала Полина, поправляя бретельки белого купальника, выглядывающие из-под сарафана. – Когда видела тебя в последний раз, ты была на сносях.

Большой бриллиант в кольце Кэрри сверкнул на пальце.

– Точно. Полина, ты сказала, что Джун забеременела и бросила колледж. Значит, все это время ты работала здесь?

– Последние семь лет я жила в Портленде. – Джун готова была убить себя за необходимость вообще что-то объяснять. – Но моя тетя серьезно заболела, поэтому я перебралась сюда, чтобы помочь.

Все они покивали с притворным сочувствием. Кроме Марли Как-там-ее, которая слишком увлеклась перелистыванием «Вог» на стойке с журналами.

– Тогда, думаю, ты придешь на встречу выпускников в октябре, – сказала Полина. – Все недоумевали, почему тебя не было на нашей пятилетней встрече, и я деликатно объяснила твою… ситуацию, – добавила она шепотом, словно у Джун было заразное заболевание.