Время прощать

Из-за происшествия в парке Гвен в тот вечер не закончила свою рамку, как планировала. Только на следующий день она отрезала несколько кусочков ткани, которую подобрала для нее дочь, и добавила их к уже пришитым лоскуткам. Ей казалось, будто она все идеально рассчитала и работа почти готова, но Саммер вдруг предложила ей нечто новое, и теперь нужно было увязать его со старым. «Рисунок придется менять, но, пожалуй, это не так уж плохо», – подумала Гвен.

Она выбрала голубые, зеленые, золотистые и кремовые оттенки – как и ее подруги. Следуя за ними, Гвен никогда не сбивалась с пути. Можно было не сомневаться: если она ошибется, они мягко помогут ей это понять и исправить. Как бы много ни давали мастер-классы и книги по квилтингу, лучшими учителями оставались друзья.

Отображая пеструю сумятицу собственной жизни, Гвен располагала кусочки ткани произвольно – так и сяк, не придерживаясь никакого очевидного плана. Только очень внимательный взгляд мог увидеть в этом кажущемся хаосе порядок: лоскутки разных размеров и форм Гвен пришивала на идеально ровные муслиновые квадратики, которые располагались вплотную друг к другу, но не были монолитным целым, перекликались друг с другом, но не были одинаковыми – Гвен об этом помнила.

Ералаш лоскутков обнял «Карусель» веселым пестрым хороводом, мозаикой из треугольничков, квадратиков и других фигур, не имеющих названия. Из голубых, зеленых и золотистых красок сложилось единое прочное кольцо.

Глава 11

Сильвия и Сара, посмеявшись, собрались ехать в отделение полиции вызволять друзей.

– Не вижу в этом ничего смешного, – укоризненно сказала Кэрол. – Теперь вся компания на учете в полиции.

Сара была раздражена и не захотела объяснять, что смеялись они скорее от удивления и растерянности, чем от избытка веселья.

– Расслабься, мама, – ответила она, помогая Сильвии забраться в машину. – Речь идет не об ограблении винного магазина.

Кэрол кисло на нее посмотрела и вернулась в дом. Сара надеялась, что мать хоть раз сможет забыть свои невероятно высокие стандарты и перестанет думать о приличиях и мнении соседей. Не беда, если треть «Лоскутной мастерской» арестовали. Подруги поступили так, как считали правильным. Сара ими гордилась и жалела, что не оказалась рядом.

– Не могу дождаться, когда нам расскажут всю историю, – сказала она Сильвии, ведя грузовичок по лесной дороге, к шоссе. – Странно, что Крейг тоже арестован. Гвен и Саммер – известные любительницы приключений, да и от Дианы никогда не знаешь чего ждать, но Крейг? – Сара покачала головой: муж Бонни казался ей слишком правильным и консервативным, чтобы ввязываться в истории.

Крейг на скейте – это такое же чудо, как если бы Кэрол сделала ей, Саре, комплимент.

– Может быть, он захотел реабилитироваться после недавнего прокола? – предположила Сильвия. – Думаю, ему это удалось. И Гвен тоже.

– Гвен? – Сара на секунду оторвала взгляд от дороги и посмотрела на подругу. – Ей-то зачем реабилитироваться? Она разве провинилась?

– Ну ты же знаешь, какой вы, дочери, народ, – непринужденно сказала Сильвия. – Матери у вас всегда в чем-нибудь да виноваты.

Эти слова, возможно, были справедливы, но на Сарин вопрос не отвечали. Что Сильвия имела в виду? Не совсем восторженную реакцию Гвен на решение, которое приняла Саммер? Это ни в какое сравнение не шло с проступком Крейга. Нет, видимо, дело было в чем-то другом, однако рассказывать Сильвия, конечно, не собиралась. Хозяйка Элм-Крика не любила сплетничать и всегда сокрушалась, если кто-нибудь разглашал чужую тайну. «Мне слишком хорошо известно, как злые языки рушат человеческие жизни», – сказала она однажды.

Сара знала: больше пятидесяти лет назад, во время войны, какие-то клеветники выжили сестер Бергстром из Уотерфордской гильдии квилтинга, распустив ни на чем не основанную сплетню, будто их семья сочувствует нацистам. Клаудия пожаловалась брату Ричарду, а он воспринял это настолько серьезно, что решил опровергнуть слух, записавшись добровольцем на фронт. Говоря: «Злословие убивает», Сильвия не преувеличивала.

Сара уважала принципы, которых придерживалась подруга, и потому не стала донимать ее расспросами, а только слегка улыбнулась и подумала: «Если она не хочет говорить о Гвен, то, может, расскажет о себе?»

– Что вы с Эндрю делали в саду, когда я вас нашла?

Краем глаза Сара увидела, как Сильвия выпрямилась.

– В каком смысле – «что»?

Сара пожала плечами.

– Когда я увидела вас в беседке, мне показалось, вы сидели очень близко друг к другу. Как будто Эндрю плохо слышит или кому-то из вас попала в глаз соринка.

– Вовсе мы не сидели «близко друг к дружке». Расстояние между нами было не меньше, чем сейчас между тобой и мной.

– Значит, обман зрения. Брызги от фонтана преломили свет, или что-то в этом роде.

– Хватит, юная леди. Я вижу, куда ты клонишь, и твои намеки мне не нравятся.

– А куда я клоню?

– Сама знаешь.

– Не знаю, – упрямо ответила Сара и рассмеялась. – Вы с Эндрю шалили?

– Честное слово, Сара: понятия не имею, откуда у тебя такие мысли.

– А что? Он к вам явно неравнодушен, вы всегда вместе…