Время, пространство и знание

То есть мы можем пройти через многие переживания, лежащие, как нам представляется, между двумя непосредственно связанными точками (А и В). Вначале могло бы показаться, что мы растягиваем время точки» А, вытягивая его подобно резиновой ленте. Но в действительности в перспективе Большого Времени нет никаких точек. Как приближением к этому утверждению третьего уровня мы можем воспользоваться зигзагами, чтобы отобразить диаграммой ситуацию, где один видит точку определенной величины, тогда как мы видим больше. Это «больше» будет, вероятно, все еще принимать характер серии точек, размещенных в форме зигзага и обладающих структурой прошлого-настоящего-будущего. Мы можем проследить, что видит наш друг (А и В), не принимая эти точки за «все, что есть» и даже как твердые точки. А мы (или «познаваемость») можем радоваться и времени, указанному «х-ами».

Однако мы способны и на большее. Так, когда мы перемещаемся от «х» к «х», мы можем помнить (как помогают показать упражнения 18 — 20), как задается «мы», расположенное в точке. Мы — это «время» и можем охватить его больше (даже если мы должны делать это, вынуждая его принять характер зигзагообразной серии) вместо того, чтобы держаться от него в стороне, скользя поверху. Так, «между» любыми двумя «х — ами» мы опять можем получить:

Это опять же не требует принятия «х-ов» как твердых точек. Теперь между любыми двумя из этих «у-ков» мы могли бы поместить другой упорядоченный поток переживания тем же самым способом (наряду с опытом «х-ов», «у-ов», А, В, С и т. д.).

А между любыми двумя точками в этом потоке мы могли бы… Тем временем наш друг отождествлен с А, В, С, Д и т. д.

Но здесь — подвох. Вначале кажется, что это — стандартная временная линия и, следовательно, серия нестандартных отклонений от нее. Однако в определенном пункте такая конструкция рушится. В середине нашего исследования новых, время-линий мы можем подойти к тому, что выглядит подобным исходной стандартной линии (точки А, В, С…). Все обычные знакомые вещи находятся здесь.

Но это не означает, что мы «всплыли» или вернулись к обычному времени. В действительности же в конечном итоге из такой встречи возникает понимание того, что нет единой поверхности, время-линии, которая актуальна, или такой, на которой исключительно «мы». Это означает не только то, что может быть много таких линий, но и то, что само понятие дискретных «линий» ложно.

Очевидно, что в целом эта исследовательская тенденция поднимается до обучения противостоять атакам обычного времени. Мы можем сделать исключение для ненарушимой по предположению последовательности его точек. Интересная вещь состоит в том, что трудно «просто оставаться», хотя такая возможность всегда присутствует.

Обычно, когда мы крутимся в обычном времени, паттерн времени, который есть мы, не включает в себя какого-либо «открывания». Просто это происходит по-другому. Мы настолько привыкли к этому паттерну, к тому, что пребываем вне равновесия, теряя непосредственную полноту, преследуемые «настоящим», что даже наши попытки «остановиться» включают в себя непрерывное «движение» (через волнообразные серии «х-ов» и «у-ов» и т. д.).

Поскольку Большое Пространство и Время бесконечны, кому-то вечно пришлось бы продолжать такое зигзаговое исследование. А в свете того, что, как представляется, «между» А и В есть такая бездна точек, удивительно, что мы когда-либо сможем просто перейти от А к В. Именно «неведение», т. е. ограничение на Большом Знании, позволяет обычный переход в виде серии. Что порождает видимость открытой бездны возможностей для «движения» (в терминах «х — ов», «у — ов» и т. д. «в пределах» А, В, — С) — так это тоже «неведение», но до меньшей степени, чем в первом случае. Предупреждает же такой лабиринт бесконечного «хождения» (в случае противодействия неведению путем открывания возрастающим (количественно) возможностям, предлагаемым Большим Пространством и Временем) то, что постепенно изменяется качество нашей оценки и понимания.

Возвращение к бесконечности Большого Времени прекращает зигзагообразное «хождение» или накопление, так как Время само по себе лишено таких черт. Постепенно мы прекращаем порождать эти волнообразные серии точек; все они все еще являются ограничением, вопреки вызванному ими освобождающему чувству. Вместо этого нас начинает радовать новый вид переживания, плавный зигзагообразный континуум, подобный:

который становится , затем не точкой на самом деле, а центрированным пребыванием, которое, в свою очередь, становится бесцентровым центром.

Есть абсолютный покой — совершенный, лишенный событий — ассоциируемый с этим бесцентровым центром. Это пространство совершенно свободно от реверберирующих ассоциаций, определяемых или характеризуемых выбранным нами к нему путем. Оно не имеет места, как должно было бы показаться из нашего первого открытия его, на каком-то ответвлении в интервале между точками А и В.

На самом деле мы можем открыть или расширить этот бесцентровый центр так, чтобы включить все времена и направления.