Время, пространство и знание

Сами физические объекты - просто "знание" в этом смысле "низшего знания", что не сводит их к субъективизму. Так же, как раньше мы видели, что все вещи - это "пространство" и "время", мы можем видеть, что они есть "знание". Это равносильно смене обычного взгляда на то, что составляет мир. Нет ни субъекта, ни объекта - только отдельное и ограниченное "пространство", "время" и "знание".

Наша область - это низшее "пространство", "время" и "знание", когда термин "низшее знание" используется близко к исчерпывающему типу "значения", относящегося ко "времени" в частях I и II. В этом же смысле мы даже можем сказать, что мир есть "значение". Затем мы можем пойти дальше и сказать, что сам мир есть "вера" в особом смысле, относящемся к необычно широкому охвату термина "низшее знание", но не "вера" в обычном смысле, как то, что мы просто научены видеть или во что научены верить. Для того чтобы свести мир к вере этого обычного вида, нужно было бы предположить существование многих вещей, что редуцирующее требование намерено переоценить - людей, умы, тела, учение, системы образования и т.д.

Заявляя о том, что мир есть "низшее знание", мы можем пойти достаточно далеко, все без исключения подвергая вопрошанию. Несомненное можно поставить под сомнение. И этот критический вызов к "низшему знанию" и его пересмотр теперь может основываться на отдельных моментах, как это только что было сделано (хотя и на более поверхностном уровне) в предыду- щей критике обычного знания.

Каким бы, в общем, творческим, изобретательным, ярким ни казался наш план, он, рассматриваемый как "низшее знание", предстает как утомительно однообразный и мертвящий. В основе своей оно суть функционирование на уровне записывающей машины... поверхностные реакции, старательно и механически приписанные познающему субъекту.

У "низшего знания" слишком мало глубины и чувствительности, так же, как и гибкости. Все понуждается к соответствию с некоторой имплицитной логикой того, как случается познание и как структурирован известный мир. "Низшее знание" действует подобно некоторому виду магнита, привлекая переживания и предположения, затемняющие понимание природы явленности. Оно отслеживает лишь самую поверхность Пространства и Времени, позволяя появиться ограниченным "пространству" и "времени", которые, в свою очередь, ограничивают способность знать, оценивать. "Низшее пространство" не обеспечивает достаточного места для широкой перспективы. "Низшее время" слишком торопливо, чтобы ухватить сердцевину вещей и должным образом отразить ее.

Тот факт, что "низшие" пространство и время недостаточно открыты для широких перспектив или для глубокого и тонкого созерцания, отражается в ненадежном, несовершенном характере столь многого в нашем обычном знании. Мы часто слышим, что "истина сделает нас свободными". Но иногда мы опасаемся того, что истина может в конце концов оказаться не столь уж приятной или освобождающей. Такая мрачная возможность кажется нам правдоподобной именно потому, что слишком мы много подвергались действию подхода "низшего знания" к истине.

Вместо освобождения мы видим, что, как и в случае обычного знания, более фундаментальное условие "низшего знания" является мощным фактором задержки мышления действительно по-новому. Подобно магниту "низшее знание" имеет тенденцию привязать нас к ряду затемняющих феноменов. Оно создает локальное гравитационное поле некоторого рода, а, пытаясь найти выход из него с помощью самого "низшего знания", мы на самом деле тащим его с собой. Мы пребываем в трансе от наших открытий и нововведений, не видя их будущих последствий.

Неоднократно эти следствия включали в себя провалы в том, что мы считали универсальным и внушающим доверие, с последующими явными обратными реакциями на наши "решения" на многих уровнях - социальном, психологическом, физическом, экономическом и т.д. Непрерывно проявляются опасные побочные эффекты нашего знания. Нашего времени недостаточно для подходящей оценки или радости, но оно тем не менее служит в долгосрочной перспективе суждению о нашем знании как о "низшем знании".