Время расплаты

Я, превозмогая боль, которая начала пробираться не только в тело, но и травмировать мозги, поднялся наверх. Будь дома, Лиля, иначе я сдохну как собака на твоем коврике.

Она открыла дверь, я переступил через порог и понял, что все… Это пиздец. Оперся на стену, понимая, что сейчас запачкаю все здесь кровью.

— Женя, тебе надо в больницу!

Она была в панике, в голосе такое волнение, как будто я ей не безразличен.

— Лиля… Ты врач…

Я говорил так, как будто был пьяным. Дошел до дивана — последний рывок, на который я был способен.

Она сидела передо мной на полу на корточках, ее руки были в моей крови, и Лиля сказала с истеричными нотками в голосе:

— Женя! Я психиатр, а не хирург. У меня был курс, но…

— Ты сможешь!

— У отца должна быть полная аптечка. Он предусмотрительным… был…

Лиля поднялась и начала искать, а я стянул куртку, уже превозмогая такую боль, которой раньше не чувствовал.

Блядь! Это же невыносимо!

— Женя, тебе все-таки надо в больницу.

Она, найдя аптечку, снова опустилась передо мной на колени и посмотрела на рану.

— Ты можешь просто зашить? — спросил я.

— Наверное. Но может быть воспаление или…

— Зашивай.

— Тогда раздевайся.

Черт возьми, я не хотел, чтобы она это видела. Дополнение к моей татуировке явно не придется Лиле по душе.

Я поднял до груди свитер и спросил:

— Так пойдет?



Глава 8 Лиля

Я была в панике. Она не давала думать и сосредоточиться, заставляла бессмысленно метаться и вспоминать анатомию.

Женя выглядел плохо, да и я, наверное, не лучше. В больницу он ехать не хотел, от вызова скорой тоже отказался. Я не знала, как обстоят дела в России, но, скорее всего, врачи тоже должны обратиться в полицию. Хотя рана такая, что можно списать на что угодно — не огнестрельное же.

Черт!

Я один раз накладывала швы, когда училась, и то трупу. Практика, мать ее!

— Лиля, соберись, — сказала сама себе.

Рана кровила сильно, но, судя по ее расположению, внутренние органы не задеты. Правда, и большая потеря крови еще никому на пользу не пошла. Зажать. Открыв шкаф, я достала полотенце и прижала к ране. Женя дернулся и выругался сквозь зубы. Мне самой как будто больно стало.

— Держи, я сейчас.

Взяла его окровавленную ладонь и приложила к полотенцу. Так, где у отца может быть аптечка? Ничего не соображаю.

Кое-какие лекарства я видела в холодильнике, но чем шить? И есть хоть что-нибудь, чем можно обработать рану?

Я перерыла боковые полки холодильника, а потом и все шкафчики в кухне. Отец как будто готовился к глобальной пандемии. Но это и хорошо.

— Спасибо, папа, — снова заговорила я сама с собой.

Кажется, мне придется после сегодняшнего вечера искать психиатра. Что я могу сделать, когда руки так дрожат? Я даже вряд ли укол обезболивающего поставлю.

Вернувшись в зал, я опустилась на колени перед диваном, разложив на полу все, что могло пригодиться.

— Водка есть? — тихо спросил Женя.

— Я обработаю хлоргексидином.

— Выпей и успокойся. Не сдохну.

Я посмотрела на свои подрагивающие руки с пятнами подсохшей крови и поняла, что Женя прав. Запасы элитного алкоголя у отца всегда стояли в… Я посмотрела на секцию и, поднявшись, открыла дверцу. Водки не было, зато нашлась начатая бутылка виски.

Алкоголь обжег горло, я закашлялась, но сделала еще несколько глотков, чувствуя, как напряжение спадает. Виски не мог подействовать так быстро — это самовнушение. Но оно помогло. Я снова опустилась на пол и, вспоминая последовательность действий, молча начала штопать. Не самый красивый шов получился, но все же лучше такой, чем лужа крови. Заклеив его, я снова потянулась к бутылке, спросив:

— Почему ты не захотел снимать свитер?

Наверное, для начала стоило спросить, что случилось, но почему-то сейчас меня волновал этот вопрос.

Женя молчал, а потом ответил не очень убедительно:

— Руки больно поднимать.

— Вроде же ребра целые.

— Ты же психиатр, а не хирург.

Ох, он еще и язвить в таком состоянии может? Я на практике никогда не применяла свои знания, но теорию помнила хорошо. Ладно, не буду ходить вокруг да около.

— Тату свел? — спросила, облокотившись на диван.

Мы смотрели друг другу в глаза, и наши лица снова были очень близко. И если Женя сейчас опять все испортит, как в машине…

— Нет, — ответил он наконец-то. — Просто дополнил.

И что это значит?

— Добивал потом имена всех девушек, которые были после меня?

— Ты, кажется, пьяная.

— А у тебя скверный характер.

Женя попытался подняться, но я надавила на его плечо и сказала:

— Не думаю, что шов надежен, так что лучше вообще не двигайся. Сейчас принесу подушку.

Как, черт возьми, иронично. Мой отец когда-то на дому штопал бандитов, а мне пришлось штопать мента. Может, я действительно на своего старика похожа больше, чем мне бы того хотелось? А ведь именно благодаря отцу я сегодня справилась. Не будь он настолько предусмотрителен, то ли в силу возраста, но скорее в силу характера, я бы вообще растерялась. Но под рукой оказалось все.

— Спасибо, папа, — снова сказала я, уйдя в другую комнату.

Сентиментальной становлюсь.