Время рожать. Россия, начало XXI века. Лучшие молодые писатели

Мише кажется, что в дверь постучали. У него в животе лопается беглый, вертлявый комочек неизвестной жизни, но он не стесняется внезапного звука. Он встает, но идет не к двери, а на кухню. Он не собирается обманывать молчаливое существо, сидящее на полосатом половичке. Просто ему очень надо на кухню. Миша знает, что в холодильнике, на проволочной, крашенной в белое сетке стоит трехлитровая банка с грибами. Мама каждый день выдает ему строго определенную порцию — две пиалки; одну утром, одну — когда приходит с работы. И сколько не проси, не даст больше, ибо считает, что больше — будет вредно для мишиного здоровья. Знала бы она, что для его здоровья вредно совсем другое. Миша открывает холодильник и медленно трогает посудину. За спиной, на столе — пустая пиалка, невыносимо пахнущая недавним наслаждением. Миша закрывает холодильник и осторожно берет в руки чашку. Никто не стучал. Ему показалось. Миша вытягивает посудинку в тонкой сильной руке и вдруг начинает быстро-быстро вращать ее, так что верхняя лампочка начинает весело бесноваться по ее краям. Потом руке становится легко и жутко. Пиалка безо всякого стука падает на пол, и осколки проворнее мышей разбегаются в разные стороны. Миша спокойно смотрит на осколки, пытающиеся сложиться в некую красивую мозаику. Если он ляжет в кровать, и опять начнет греть градусник, его не будут ругать? Его и так не будут. Мама его никогда не ругает.

Ждать выше его сил. Миша отодвигает в сторону сыр в полиэтиленовом пакете, банку шпрот, докторскую колбасу во вспотевшей бумаге. И достает грибную посудину. Он ощупывает пластмассовую крышку в поисках слабого места. Крышка бела и неподатлива, пальцы дрожат от напряжения, на их фалангах синеют полосы. Потолок давит на пыхтящего Мишу бледным пузом. Наконец, крышка с легким длинным фуком остается в Мишиных руках. От неожиданности он чуть не роняет банку. Она пуста уже до половины. Пальцами, проявляя недюжинную сноровку, Миша выволакивает откуда-то из середины зеленоватый кривой рыжик. Он божественно вкусен и тонет в океане горячей слюны. Вслед за ним две горькушки, твердые и юркие, и скибку от шляпки старого подберезовика. Надеть крышку еще труднее, но Мише это удастся. Правда, он чуть не плачет от боли под ногтями. Дверца холодильника захлопывается с глухим утробным щелчком. Миша возвращается в комнату, садится на диван и находит дырку.

Миша уже абсолютно спокоен. Интересно, где и как растут грибы? Миша, пожалуй, был бы не прочь и посмотреть. Они растут ЗА ГОРОДОМ. Миша никогда не был ЗА ГОРОДОМ. Хотя, нет. Был. Только очень давно. Так давно, что и вспомнить нельзя. Наверное, тысячу лет назад. Подумав о времени, Миша посмотрел на нахально медлящие стрелки. Оставалось совсем немного. Так немного, что он даже отчего-то усмехнулся.

Когда-то давно они с мамой ездили далеко-далеко. Наверно, это и был ЗАГОРОД. Там было невыносимо жарко, жарко до смерти, но эта жара была жарой человеческого счастья. Ему было сладко и томно, и всегда хотелось спать. Там жили только великаны, черные грустные добрые великаны. Да, они были очень грустны, потому что их выгнали обыкновенные люди, и они вынуждены были жить в ЛОЖБИНЕ. Он не очень хорошо понимает, что такое ЛОЖБИНА, он просто чувствует это слово. Он, мама и великаны жили в ЛОЖБИНЕ, а в самом ее центре стоял круглый розовый дом, перед которым дремали две пожарные машины. Самыми большими, грустными и толстыми великанами были женщины. Они сидели по краям ЛОЖБИНЫ, наверное, потому, что уже не могли двигаться. Великаны поменьше играли в волейбол, и если мяч попадал за начерченный меловой круг, то тут же сгорал, обращаясь в легкий пепел. По траве ползали красные червячки, но если на них наступить, они с протяжным писком превращались в сухие листья. Иногда небо становилось фиолетовым, утопало в сиянии, мама с другими людьми великаньего племени начинала петь длинные и печальные песни, и Мише, изнемогавшему от окружающего мира, хотелось до слез любить все, что находилось рядом. Но грибы там не росли.

Сидя на диване, Миша увидел крошечный кусочек бывшей пиалки, невесть как оказавшийся в комнате и теперь ласкавшийся к его ногам. Он хотел, было, подобрать его, но решил подержать палец в диванной дыре еще минутку.

Елена Мулярова ХРОНИКА ДВУХ ДНЕЙ ЖЕНИ Д.

ВСТУПЛЕНИЕ

Женя Д., молодая, но уже опытная журналистка, слушает свою любимую радиостанцию «Радио-классика», где работает ди-джеем Оля З., которая одновременно работает и редактором в женском журнале Л., куда Женя Д. пишет все. Женя Д. — универсал. Она пританцовывает под музыку «Радио-классика», подбегает к компьютеру и быстро, в такт музыке, выстукивает статьи про: себорею, камни в почках, внутренний саботаж и секс с мужчиной в чулках. Женя Д. спешит — воскресенье она хочет провести у своего друга весело и беззаботно, не думая о себорее и сексе с мужчиной в чулках. Она хочет секса с мужчиной без чулок.

СОБСТВЕННО ХРОНИКА

Воскресенье.