Время Рыцарей (СИ)

– Я мало знаю о силах Рыцарей, но раз это было возможно, значит, магического конфликта не было. Кроме того, магия Воронов не темная, хоть и выглядит зловеще. Она нейтральна.

– В смысле? Проклятье – это явно темная магия, она превращает людей в слуг Великого Ворона и насылает на них страшный голод. Все признаки на лицо.

Льюис кивнул.

– Однако сама их магия, как и чары Великого Ворона – это просто набор заклинаний: волшебные крылья, волшебные когти, волшебное пламя. Как их использовать – вопрос морали. Когтями можно убить, а можно почистить картошку. Темная магия требует жертвоприношений, вытягивает силы из хозяина, сводя его с ума или убивая. Ничего этого с Воронами не происходит. Значит, она нейтральная и может сочетаться с другой. Если так подумать, то силы Рыцарей не такие уж светлые: они ими убивают вообще-то. Что для настоящей светлой магии недопустимо: она направлена на лечение, благословение, создание волшебных артефактов или существ и… разрушение проклятий.

Джек вскинулся.

– То есть, будь магия Прекрасного Принца по-настоящему светлой, он смог бы уничтожить проклятье и расколдовать Воронов?

– Выходит, что так, – Льюис помолчал, – при таких условиях я бы сам пошел к нему в Рыцари. Но это явно невозможно.

– Почему? А если попробовать? – азартно спросил Джек.

Льюис тяжело вздохнул.

– Если Принц Альвар взял в защитники своих «врагов», то он наверняка пытался их расколдовать. Если бы это сработало, Прекрасному Принцу не потребовалось бы отрубать Великому Ворону голову в принципе. Он бы его просто расколдовал и посадил в тюрьму.

Джек замолк. Вспомнил доспехи и оружие Нила, Руди и Гийома. Свой собственный меч. Все верно, это была магия для битвы, а не для спасения.

А жаль. Какая была шикарная идея!

Он взял очередное письмо мадам Лузилье и продолжил читать:

«У этого Штейна не все дома. А такой приличный с виду юноша! Куда-то уезжал, теперь вот вернулся и чудит: то ему волосы кто-то красит, то птицы его преследуют, то отраву в еду подсыпают. Причем в разных тавернах. К доктору не идет, хотя ясно, что подхватил какую-то хворь, и нужно лечить скорее, а не выдумывать глупостей. Он вначале ел за троих, а теперь его от всего тошнит. Хотя с волосами и правда странно: они чернеют прядями, будто в чернила их обмакивают. Ничем не смываются. Сам он их что ли красит? Теперь вот начал бредить каким-то черным замком, которого в городе отродясь не было. Надеюсь, это не заразно».

«Выставила Штейна. Надоел со своими чудачествами и долгами. Предусмотрительно позвала пару стражников, чтобы усмирили его, если будет буянить. Но это не потребовалось: одной внушительной фигуры капитана Альвара Гарсиа хватило, чтобы этот истерик сник и не спорил. Что-то он совсем сдал: осунулся, похудел, и все волосы черные. Как бы не помер под забором, меня тогда весь город начнет осуждать. Капитан Гарсиа тоже это заметил и предложил проводить его к доктору, но Штейн отказался. Сказал, что пойдет в свой волшебный замок. Спятил, бедолага. Не будь он таким противным пустозвоном, я бы его пожалела, но теперь только вздохнула с облегчением. И бог с ними с долгами. А деньги у паршивца есть, я сама видела. Найдет где снять угол».