Время Рыцаря

Зеркальные же вогнутые плоскости, согласно гипотезе, предложенной неким малоизвестным астрономом, отражают физическое время и подобно линзам могут фокусировать разные виды излучений. В экспериментальной лаборатории якобы было создано особое зеркало – свернутый по часовой стрелке в полтора оборота гибкий зеркальный лист из полированного алюминия. С этим зеркалом проводились многочисленные эксперименты, и люди, помещенные рядом, испытывали самые разнообразные психофизические ощущения. В частности, у них открывались способности к ясновидению, и они могли заглядывать в события прошлого. Согласно теории, внутри зеркального помещения изменялась плотность времени, возможно, это и влияло на обострение сверхчувственного восприятия. Люди, просидевшие у зеркал, начинали ощущать себя участниками давно минувших исторических событий, которые разворачивались перед ними как на экране. Однако механизм взаимодействия зеркал, времени и человеческого сознания экспериментаторам пока не открылся, и неизвестно, переносились ли испытуемые в реальные события прошлого, или это был отблеск этих событий, так называемый хрономираж.

'Да уж, – подумал Альберт, – действительно порой трудно понять, был ли я во сне, или видел все в действительности'.

Потом Альберт с большим интересом прочитал, что такие зеркала известны с древних времен, что их изготавливали для магических целей и что использовали вогнутые зеркала прорицатели. Так называемое Зеркало Соломона, по преданию, тоже было из слегка вогнутой полированной стали.

Тут Альберт не мог не вспомнить слова брата Валентина о загадочном зеркале Роджера Бэкона.

Заканчивалась же статья утверждением, что время обладает плотностью, и эту плотность можно усиливать, 'фокусируя' время с помощью вогнутых зеркал.

Дочитав, Альберт уже смутно догадывался, с чем имеет дело. Вот только не понятно было, что с этим знанием делать. Ведь никаких практических советов путешественникам во времени статья не давала. Историк устало протер глаза – надо было собираться в Брессюир. И в то же время не давала покоя мысль, что этот день целесообразнее потратить на изучение свойств зеркал. И гораздо полезнее будет спуститься в лабораторию и полистать старинные книги, посвященные оптике: следовало подготовиться к встрече с Зеркальным Дьяволом. Наверняка это всего лишь ученый, преследуемый инквизицией за необыкновенные открытия. Но чтобы понять его слова, надо почитать трактаты по оптике, известные к 1370 году, чтобы иметь представление о взгляде на этот предмет в то далекое время. Итак, решено было отложить Брессюир на следующий день, сейчас же спуститься в подземелье. Однако во дворе историк увидел агента.

– Скажите, месье Крушаль, а действительно ваш друг убирал зеркало из своей комнаты и все равно просыпался в прошлом?

– Как видите, зеркало в вашей комнате, а он все еще… Впрочем, врачи намекнули, что через пару дней я смогу с ним поговорить.

– Значит, он вышел из комы?

– Все еще очень плох, – уклончиво сказал Крушаль и покачал головой. – Сами понимаете, это была почти смерть… Ну, а у вас как дела? Смотрю: держитесь хорошо. Я и не думал, что в таких сложных условиях вы так долго протянете.

– Да вроде держусь пока, слава богу. Тело-то не мое. В своем бы я точно через пару дней загнулся с непривычки, – сказал Альберт и зачем-то помял себе бицепс.

– И где вы там сейчас?

Тут Альберт не выдержал и подробно рассказал о приключениях последних дней. Особое внимание он уделил спасению жителей деревни и рассказывал это, не скрывая гордости.

– Напрасно вы ввязываетесь в их дела, – не разделил восторгов Крушаль. – Это их мир, а вы со своими мерками.

– Во-первых, я подходил к этому с рыцарскими мерками того времени, а во-вторых, я спас людей. Да и как по-другому?

– Да хватит вам. Вы убили таких же крестьян, каких и спасали. Или вы думаете, этих английских лучников на Марсе набирали? Обычное мужичье, которому дали возможность пограбить. А одень жителей спасенной деревни в кольчуги, раздай топоры да отправь в Англию, так они тоже будут грабить, убивать и насиловать. А вся эта рыцарская честь и благородство – так это лишь между людьми своего сословия. Крестьян же за людей рыцари никогда не считали, и благородство на них не распространялось. И на захваченных землях, и на своих.

– И что, мне надо было проехать мимо?

– Вы в Курсийон обратно не собираетесь? – устало перевел разговор Крушаль.

– Собираюсь. Но сначала поговорю с монахом, запертым в крепости.

– Давайте уж, возвращайтесь. Чувствую, что Николас уже рядом с Курсийоном, раз он начал приходить в сознание. А с монахом потеряете в лучшем случае – время, в худшем случае – жизнь.

– Сомнительна мне ваша теория. Вон я как далеко, а в кому не впал. И Николас подождет. Наверное, я вернусь как раз к тому времени, когда он начнет говорить, – сказал Альберт и вдруг ехидно улыбнулся: – В Париж-то мне больше не надо, в тот архив?

– Посмотрим. Чем-нибудь еще могу быть полезен?

Альберт задумался и вспомнил, что надо бы подкупить продуктов.

– Мне бы в магазин, да вот Андре найти не могу.