Время шаманов. Сны, дороги, иллюзии

«Нет», — подумал Кирилл, — «Видимо, ей лет шестьдесят-шестьдесят пять». Но сразу же решил, что ошибается, увидев, как легко поднялась Укэн с земли. Большой пёс, мирно дремавший рядом с нею, вскочил на все четыре лапы и навострил уши, но, увидев, что хозяйка никуда не уходит, снова улёгся и положил голову на передние лапы. Это был настоящий сибирский хаски — породистый благородный пёс с необычным чёрно-белым окрасом тела, белой умной мордой и белыми же надбровьями над чёрными окружьями вокруг глаз.

Кирилл внимательно наблюдал за шаманкой, державшей в руках выкроенную по окружности оленью шкуру диаметром полтора метра. Она была сшита из нескольких шкур, подобранных по цвету так, что одна половина круга получилась чёрная, другая же — белая как снег. Встряхнув шкуру, она аккуратно расстелила её на земле и, сказав поэвенкийски несколько слов сидевшим тут же Михаилу и Виктору, ушла в лес. За ней, подняв пушистый хвост, помчался и пёс.

— Самандэ-ми, бить в бубен, камлать будет сегодня, — сказал Виктор, — Говорит, уже время пришло.

Кирилл и сам уже чувствовал, что сегодня должны произойти какието события, которые изменят сложившееся за эти дни течение его жизни. С того момента, как они пришли в чум шаманки Укэн, она беседовала с ним лишь один раз, расспросив о его жизни, о болезни, о том, кто встречался ему на пути. Все дни он проводил с Михаилом и Виктором, которые каждое утро уводили его в тайгу — «для очищения». Возвращались они только вечером, иногда — даже ночью, проходя за день десятки километров, каждый раз — новым маршрутом. Первое время Кирилл опасался встречи с золотоискателями, которые, как ему думалось, рыщут где-то рядом, но Михаил успокоил его, сказав:

— Эти люди никогда не смогут сюда добраться, не под силу им это.

Кирилл с каким-то болезненно-недоверчивым чувством выслушал его рассказ о том, что никто, кроме шамана, не сможет пройти по дугутэкит — тропе, прорезающей хребты, и что даже если посторонние люди будут проходить совсем близко от них, то не смогут увидеть ничего. В лучшем случае они услышат какие-то приглушённые голоса, доносящиеся неизвестно откуда, или почувствуют запах дыма невидимого для них костра — столь могучую силу имеет создающий иллюзии шаманский туман, по-эвенкийски — саманды тамнакса.

Ещё множество мифических историй и сказок услышал он от охотников эвенков. Мифы о происхождении Земли, поднятой из глубин бесконечного океана белоснежной гагарой, а затем силами Хэли-мамонта и колоссального змея Дябдара превращённой в огромную сушу с горами и реками, сказки о духах, живущих в тайге и открывающих свою силу тому, кто её ищет, легенды о шаманах, много тысяч лет назад пришедших на Землю из далёких миров.

Рассказывали они и о древних богатырях — сонингах, которые силой своей сравнимы были с силами неба, о сплетённом из тонких ветвей плоту, который несёт людей вдаль по небесной реке, о том, что когда-то давно жили их предки далеко на юге, где зелёная тайга, горы, степи и пустыни сходятся вместе… О том, что нет той силы, которая могла бы разорвать связь между ними и землёй их.

Кирилл уже не уставал во время длинных переходов, однако его неизменно удивляла выносливость обоих охотников, мышцы которых были словно сделаны из сыромятной кожи. Он в полной мере осознал, почему эвенков называют ещё и тунгусами — людьми, идущими поперёк хребтов.

Среди долгих переходов был у них один, когда они снова пришли в устье реки Комнэ, где Кирилл впервые встретил золотоискателей. Поднявшись на высокий берег, они пришли к древнему скиту, полуразрушенные тёмные венцы которого вросли в землю, а двускатная крыша провалилась. Среди кустов чёрной смородины, жимолости и колючей дикой малины скрывался двухметровый обелиск — резной лиственничный столб, потемневший от непогоды и времени, покосившийся, но ещё крепко стоящий. Холмик под обелиском затянулся мягким мхом, в желтовато-зелёных витых прядях которого виднелись тёмно-зелёные сочные листы брусничных кустиков и заострённые тонкие лезвия листьев пьяняще пахнущего багульника.

Кирилл долго разглядывал мастерскую резьбу, покрывавшую столб: неизвестные лики, фигуры животных и птиц. Венчала столб раскинувшая крылья ястребиная сова. Неизвестный резчик уловил момент, когда птица намеревалась взлететь, расправив широкие бесшумные крылья и распушив длинный хвост, и мастерски воплотил его в дереве. В профиле совиной головы было что-то неуловимо напоминающее лицо человека.

Эту ночь они провели на открытой поляне недалеко от скита. Они глядели на живые «ртутные» огненные волны, перекатывающиеся в костре, пили крепкий чай и всю ночь беседовали. Неторопливо и как-то задумчиво Михаил рассказывал о том, что душа человека и любого живого существа не умирает, а возвращается через какое-то время после смерти тела раз за разом, пока не исполнит свою миссию на этой Земле.

А миссию эту поручает людям хозяйка Вселенной Энекан Буга.