Время смелых желаний

Возможно, по причине неопытности этот секс с ней так отличался от всего, что у него было. Был настолько особенным. Как будто она могла дотронуться до него под кожей, коснуться тех мест, где никто не бывал раньше. Секс для него был физическим освобождением от напряжения, и ему это нравилось. А сейчас он вышел на новый, более глубокий уровень интимной близости, соединения души и тела. Он этого никак не ожидал. Она открыла в нем что-то новое, и он почувствовал себя настоящим мужчиной, раньше он так никогда себя не чувствовал. Ее тело отвечало на его прикосновения, точно нежный музыкальный инструмент пел в руках профессионального музыканта. Он разделял с ней ее удовольствие. Это усиливало наслаждение. Это был новый уровень восприятия женщины, а со всеми до нее у него был просто секс. Теперь с Клементиной он занимался любовью.

Он приподнял ее подбородок, и их глаза встретились.

- Может быть, сейчас и не самое подходящее время и место, чтобы заниматься любовью.

Он заметил на ее лице тень разочарования.

- Но если ты не хочешь…

Он коснулся ее нижней губы большим пальцем.

- Клементина, я думаю о твоем комфорте.

Она едва заметно прошептала с легкой улыбкой:

- Спасибо.

И Алистер наградил ее долгим поцелуем. В этом поцелуе было немного нежной горечи, которая будто бы напоминала ему, что через несколько дней он больше не сможет ее поцеловать, коснуться или заняться с ней любовью. Они разойдутся каждый своей дорогой и, может быть, встретятся в следующий раз еще через десять лет. Может быть, через все двадцать или даже больше. И он не будет о ней ничего знать и ничего о ней не услышит, у него останется только память о ее прикосновениях и ласках, о том, как она верила ему, и о том, как он чувствовал себя ближе к ней, чем кому-либо другому.

Они ехали обратно в Монако в приятном молчании. Время от времени Алистер указывал на различные достопримечательности, но у него было ощущение, что Клементина глубоко погружена в свои мысли. Она была серьезна. Ее лицо расслаблялось, когда он обращался к ней, но каждый раз, когда он оглядывался на нее, видел на шелковой коже ее лба маленькие морщинки напряжения.

Неужели эта экскурсия в прошлое расстроила ее, вместо того чтобы всколыхнуть радостные воспоминания о том коротком времени, когда она была счастлива? Его детство так сильно отличалось от того, что было у нее. Она была несчастна с самого начала. Алистер даже не мог представить, каково это - переезжать постоянно с места на место, когда у тебя нет никакой возможности остановиться. Ему было неведомо, что значит постоянно менять школы и заводить новых друзей в новых местах. А потом снова делать все это сначала, когда мать говорила, что пора ехать. Может быть, поэтому Клементина так сильно любила старинные вещи и редкие книги. Он видел, как она прикасается к разным предметам в антикварных магазинах.

Ее руки скользили по старинной мебели, фарфору и столовым приборам. Она представляла свой собственный дом, наполненный такими сокровищами.

Если она постоянно отправляла деньги своей матери, к тому же брала на себя всю возможную ответственность за брата, как вообще сводила концы с концами? Она была большим молодцом, что могла себе при этом позволить снимать квартиру и даже покупать какую-то одежду.

По крайней мере, сейчас он мог немного ее побаловать. Удовольствие, которое он получил, когда покупал ей одежду, все еще грело его изнутри. Она была не из тех девушек, которые стараются воспользоваться чьими-то деньгами. Она изо всех сил старалась быть независимой и сильной, чем восхищала его.

Алистер попробовал остановить поток мыслей.

Он не собирается начинать отношения, даже если секс с ней был лучшим в его жизни. Будет нечестно по отношению к Клементине затягивать их роман, потому что она могла начать смотреть на него как на потенциального отца своих детей. Тот факт, что абсолютно незнакомые люди уже видели в них подобные перспективы, раздражал Алистера. Какое право люди имеют даже думать о таких вещах? Пока он не хотел никаких детей. И возможно, никогда не захочет. Он не хотел никакой ответственности, не хотел расходов и не хотел волноваться ни за кого. Он видел горе матери, когда умер его брат. Он видел, как в семье поселилась беда, в тот день, когда родился Оливер и ему поставили ужасный диагноз. Несмотря на то что Алистер тогда был еще очень мал, он видел, как маленький братик боролся за жизнь день за днем. Каждый день был для него вызовом, и каждый день доставлял столько нестерпимой боли его матери и уничтожал их семью.

Ему нравилась его жизнь такой, какая она была… Или, может быть, какой она была до того, как Клементина снова в ней появилась.

«Ты сам ее втянул».

Было все сложнее остановить течение мыслей. Они шли строем, как марширующие солдаты, а все его попытки остановить были для них не крепче картонных стен. Да, он сам втянул ее обратно в свою жизнь. Зачем же он это сделал? Почему не пошел прямо в полицию и не отправил их искать ее брата?