Время собирать груши

Поэтому как артистов можно сравнивать? Я, например, ненавижу конкурсы и жюри. Очень не люблю, когда меня в жюри приглашают. Ну как судить других людей, как-то их ранжировать? Одним нравится одно, другим – другое. И как считать, что это ничтожество и бездарность?

Нет, у каждого своя зона успеха. Вот, скажем, тот же Евгений Ваганович Петросян – выдающийся человек своего жанра. И то, что он использует методы, которые более доступны для тех людей, которые нуждаются в практически социальной защите, это просто его путь, его творческое кредо. Он прекрасно знает свою публику и прекрасно знает, в чем его публика нуждается, в какой степени расшифровки своей мысли. И он не позиционирует себя и не претендует на какой-то эстетский юмор. У него – народный юмор. Точно так же, как есть шахматы, а есть футбол и бокс. Нельзя противопоставлять шахматистов, футболистов и боксеров. Нельзя противопоставлять Надежду Кадышеву и Ларису Долину, не надо этого делать.

У меня недавно была шутка, когда мы сидели в большой компании и мой старинный друг Дмитрий Александрович Дибров пошутил. Что-то говорили о живописи, я не помню уже, будем считать, что об Айвазовском. Что-то такое высокое обсуждали, и Дима пошутил: «Ну вот, тут Айвазовский, а вы Бузова да Бузова». И я, чтобы снять остроту момента, сказал: «Дима, не будем противопоставлять двух художников». Правда, на мой взгляд, это абсолютно бесполезное занятие. Нельзя. Каждый имеет свой заслуженный успех. И даже те стендаперы, которые целый час одним матом шутят, все равно имеют свой успех. И пусть он с ними будет – этот их успех.

Я много лет на эстраде, но с местью я лично как-то не сталкивался. Я сталкивался с неприязнью, с обидами. Например, Ян Арлазоров на мои пародии сначала обижался, несколько лет он со мной вообще не разговаривал. Очень обиделся на одну мою пародию. Ян сказал: «Я шел к этому всю свою жизнь, а ты все обосрал за пять минут. Ты – ничтожество». Он и правда на меня искренне обиделся. И как я ни пытался объясниться и сказать, что очень его люблю и очень им дорожу, а он даже не смотрел в мою сторону, не подавал руки. Помирились мы с ним в тот момент, когда у меня приключилась крупная неприятность: я пал жертвой мошенничества, и на фоне какого-то сострадания Ян вдруг начал со мной разговаривать. «Подумаешь, это фигня какая-то была. Ты – нормальный хороший человек, и все у тебя будет нормально». То есть ему понадобилась неприятность в моей жизни, чтобы простить меня с моей пародией. И смех и грех.

Но были люди, которые чуть болезненнее все воспринимали. Однако не знаю, то ли я не замечал каких-то интриг, то ли был еще по молодости наивен, но мне казалось, что этого всего не происходит. Я же никогда не трудился ни в Москонцерте, ни в Росконцерте, ни в каких-то больших коллективах, а оттуда, где начинались неприятные хитросплетения, я всегда уходил. Я всегда чувствовал себя свободным человеком, и у меня даже трудовая книжка всегда лежала дома.

Я стараюсь держаться в стороне. Это и плюс, и минус. Наверное, в коллективе во многом проще, и коллективное творчество всегда позволяет что-то более масштабное показывать на суд публики. А с другой стороны, это уберегло меня от каких-то потрясений, от каких-то ненужных интриг. Наверное…

Хорошо помню это удивительное ощущение, когда я вписался в проект Первого канала «Повтори!». Или когда я вписался в проект Первого канала «Последний герой», где ты искусственно погружен в некое сообщество очень разнообразных людей. И «Повтори!» – это хотя бы в Москве, там все актеры, знакомые тебе люди, но все равно очень странно: этот конкурс, жюри… Все это было странно, а иногда и очень неприятно. И «Последний герой» – тоже. Там неприятен сам факт того, что ты находишься в сообществе людей, с которыми в обычной жизни ты вряд ли бы сошелся и вряд ли с ними стал бы и тридцать минут разговаривать, а тут – с утра до ночи. Это было для меня, конечно, самое стрессовое, самое критически допустимое испытание в жизни. Наверное, люди, которые умеют работать в таком тяжелом коллективе, в тяжелой конкурентной среде, в среде интриг, зависти и каких-то подстав, каких-то инсинуаций, – они, может быть, сильнее. Они более закаленные. Но что есть, то есть – вряд ли я после 60 лет еще раз окунусь в атмосферу дичайших интриг и стану проявлять какие-то свои худшие качества.

Короче говоря, мне проще отойти. Как у раннего Жванецкого: «Не нравится тебе запах? Отойди в сторону, не стой в этом во всем».

Это, пожалуй, мой метод. Хотя, если взять мою семейную жизнь, мой первый опыт – одиннадцать лет неудачных отношений… Но там другое. Когда семья и тем более ребенок, ну как тут отойти? Это же не какой-то творческий коллектив… Но все равно подход тот же: чем пролонгировать мучительные испытания, лучше отойти в сторону.