Время собирать камни

И должен отметить — это дало результат. Билеты на спортивную гимнастику были выкуплены абсолютно все, даже на первые соревнования, не говоря уже о полуфинале и финале. Когда бы я ни приходил, зал всегда был битком забит зрителями. Единственное, что расстраивало мою девушку, это её выступления. Насколько же отлично шли советские спортсменки, настолько плохо дела обстояли у неё. Травма, как она и говорила дала о себе знать и в один из последних дней, она сорвалась и упала с брусьев, а затем хромая, пошла на скамейку команды. Моё сердце сжалось, и я поднявшись, пошёл вниз. Спортивные маршалы бросились меня останавливать, но затем узнали и пропустили. Американские спортсменки проводили меня взглядом, когда я подошёл к плачущей Кэтлин обхватившей себя за колени, и обняв её, я стал успокаивать, говоря, что так в жизни бывает и нужно показать ногу врачу, поскольку здоровье важнее. Она в конце концов согласилась со мной, поднялась и пошла к скамейке, где находились американские врачи, а я, проводив её взглядом, снова пошёл обратно наверх, постоянно попадая под вспышки камер.

Конечно же, это всё попало не только в газеты, поскольку, в зале были кроме фото камер, ещё и стационарные телевизионные камеры и трогательный момент увидел весь мир, в том числе и советские спортсмены, поскольку телевизоры с цветным изображением стояли у нас в каждой комнате. На ужине довольных взглядов я что-то больше не увидел, а потому решил завязывать со своим спектаклем, придя на первый соревновательный день в обычной форме. Представители фирмы «Adidas» не далее, как вчера встречались со мной и передали коробку с финальными образцами, в которых я и должен был выступать на соревнованиях. Вот только я всё это отложил на потом и на квалификационные забеги стометровки вышел в стандартной одежде той же фирмы, с трилистником на футболке слева, как были одеты все наши спринтеры.

В раздевалках сборной стоял обычный шум: Александру Корнелюку и Владимиру Атамасу тренеры что-то повторяли, Борзов же со своим каменным лицом спокойно сидел рядом с тренером, спокойно о чём-то с ним переговариваясь. Мне Дима понятное дело ничего не говорил, он оглядывался по сторонам, не выпуская из рук наши бутылки с водой, а Женя приступил к массажу.

Первое отличие от привычной взгляду картинки, изменившейся за время моего отсутствия, было то, что сборной дали-таки бригаду своих врачей. Видимо Степанчонок оказался более настойчив и смог выбить себе ставки. Это безусловно радовало, поскольку теперь спортсмены не будут обращаться ко мне за помощью, а то помня всех, кто плохо на меня смотрел всё это время, я слишком многим стал бы отказывать.

— Степаныч, — я кивнул головой врачу в сторону его коллег.

— Да, вчера уже познакомился с ними, — он тяжело вздохнул, — жаль пить мне нельзя пока.

— Ничего догонишь своё, если мы выиграем.

— Хорошо бы Ваня, — согласился он.

Как я знал, со слов Димы, что меня организаторы поставили сразу в первом забеге, во втором бежал Борзов, в пятом Корнелюк и Атамас был выставлен в двенадцатом, так много было приехавших на Олимпиаду спортсменов.

— Вань, пора! — Дима показал рукой на табло с появившейся моей фамилией и номером дорожки, — давай, удачи.

Я поднялся и пошёл в «предбанник» как его иногда называли наши спортсмены, где собирались с раздевалок и внутренних помещений спортсмены и их тренера, участвующие только в текущем забеге.

— О, Леннокс привет, — поздоровался я с ямайским спортсменом, с которым уже не раз соревновался раньше.

— Иван, — он мгновенно погрустнел при виде меня, — а говорили в газетах, что ты ушёл из спорта и не участвуешь в Олимпиаде.

— Хочу войти в историю, — я извиняющее развёл руками, — насколько я помню, дважды никто из спринтеров ещё не выигрывал две Олимпиады?

Он кивнул, и отошёл, а за нашим разговором пристально наблюдали остальные.

— Спортсмены, выходите на поле, — появился маршал и показал нам в сторону выхода.

Я, расправив плечи и натянув налицо широкую улыбку, шагнул одним из первых на дорожку стадиона, привычно поднимая вверх руки, чтобы поздороваться с болельщиками. Оглушительный шум в ответ, заставил меня улыбнуться ещё шире, я почувствовал себя на привычном месте. Как мне этого оказывается не хватало, когда целый год был отстранён от подобного уровня соревнований!

* * *

— Дорогие телезрители, я рад вас приветствовать в этот первый, солнечный день осени здесь у нас, на Олимпийском стадионе Мюнхена. Сегодня я, Рихард Вернер и наш гость Боб Найт, посмотрим первые квалификационные забеги мужчин на 100 метров, а также четвертьфиналы этой категории.

Картинка со стадиона чуть уменьшилась, поскольку спортсмены ещё не вышли, а два ведущих наоборот появились перед телезрителями.

— Привет Рихард, рад тебя видеть, — поздоровался американец с ним на хорошем немецком, — добрый день всем телезрителям вашего канала.