Время соборов

Два языка. Здесь находятся ирреальное пространство куртуазных мифов, вертикальное мистическое восхождение, направленная в одну сторону кривая, определяющая композицию изысканных поэтических мечтаний. Там — строгая мозаика, представляющая на обозрение компактную, основательную и глубокую вселенную. Но также и две культуры. Башня французского государя и колокольни коллегиальных церквей заканчивались игровыми символами. На своих макушках под роскошным праздничным одеянием они прятали оборонительный механизм. Они готовились к сказочным приключениям, во время которых рыцари Круглого стола терялись в воображаемых лесах. Или же они были увенчаны пышными украшениями, призванными доказать верующим щедрость Господа, присутствующего всюду и везде. Будучи символом рыцарской расточительности, они излучали вокруг себя блеск несметных сокровищ. Эти сокровища ревностно оберегались от завистливой ненависти соседей в башнях патрицианских семей Сан-Джиминьяно, в башне коммуны Губбио, за крепостными стенами, окружающими резиденции тиранов в городах Северной Италии. Они мощные, приземистые, недоверчивые. Некоторые переходы были открыты для радостей жизни, но в целом башни призывали семейный клан, городскую коммуну или вооруженное войско владельца сеньории к коллективному экономическому или военному наступлению и поддерживали у них неистребимый дух соперничества. Они стремились превзойти богатство соперников.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

В городах Италии деньги и существовавшее благодаря  им художественное творчество медленно отворачивались от религиозных сооружений, чтобы приступить к созданию собственно городского и гражданского пространства, где впоследствии воссияла слава коммун. В 1334 году Флоренция наделила Джотто обширными полномочиями и поручила ему надзирать за строительством купола, заботиться о муниципальном палаццо, мостах и крепостных стенах. Задуманная им колокольня принадлежала скорее коммуне, чем Церкви. Джотто прославлял ею добродетели и труд граждан. У этого возрожденного градостроительства существовали как бы два центральных элемента: замок и площадь. Члены городского совета, как и король, действительно заседали в башне. Башня господствовала над открытым пространством, где собирались городские ополченцы и простые горожане, пришедшие послушать торжественные речи. Народ Губбио поместил своих консулов в величавую крепость. Ценой невероятных усилий по бокам крепости были возведены открытые галереи, которые были предназначены отнюдь не для торговли: под высоким небом Умбрии на этих эспланадах совершались ритуалы гражданской доблести. Что касается жителей Сиены, то они приняли решение уменьшить размеры огромного собора, о котором мечтали их отцы. Однако на полукруглой площади Кампо они возвели монументальный ансамбль, представляющий собой самый древний пример городской архитектуры христианской Европы. Ансамбль примыкает к ратуше, строительство которой началось в 1298 году и которая возвышается над Манджио. Необычайно элегантная, стройная башня имеет тем не менее военное значение: она служит воинственным символом суверенитета города.

ГЕРОИЗИРОВАННЫЕ ТИРАНЫ

В период треченто практически все коммуны Италии попали под гнет тиранов. Тираны приходили к власти либо силой, либо принимали под покровительство «сеньории» патрицианских кланов, уставших от мести, заговоров, мятежей и надеявшихся, что господство одного человека поможет возродить мир, столь благоприятный для ведения дел. Эти большие или маленькие властелины чаще всего были обязаны успехами своей condotte, банде наемников, находившихся у них на содержании. Однако они любили представлять себя в образе диктатора античных времен и считали, что слава об их добродетелях переживет столетия. Гуманисты, уподобившиеся поэтам Древнего Рима, пели им хвалебные гимны. В ту эпоху нигде более не говорили так громко о славе. Только в Вероне, Милане, там, где царствовали амбициозные вожди древних родов. Они во всем подражали правителям, упивались своим всемогуществом, были жестокими и коварными. Они часто охотились. Мужество, проявленное в рыцарских боях, делало им честь. Они любили надевать на военные смотры или на турниры, где вставали во главе молодежи, доспехи Роланда или Ланселота и старались узаконить свою власть, подражая подвигам доблестных ратников. Однако им ни в коем случае нельзя было умирать. Их место могли занять другие. Чтобы забыть об узурпации, недостаточно смены одного поколения. Мертвый тиран непременно должен превратиться в героя. Когда умер Скалигер, его сыновья некоторое время скрывали это печальное событие, а затем прилюдно приказали построить саркофаг в самом центре покоренной Вероны. Над гробницей возвышается конная статуя — это символ политического триумфа. Сменяющие друг друга состязания на копьях и череда победоносных вечеров уносят в вечность signor города.