Время соборов

Два века спустя после коронации императора Карла Великого художественное творчество в значительной мере продолжало зависеть от соединения всех земных полномочий в личности правителя, которого почитали как помазанника Божия — природа его власти считалась сверхъестественной, и, как пелось в laudes regiae[34], его царство воплощало, во-первых, примирение двух миров, видимого и невидимого, а во-вторых — космическую гармонию неба и земли. В Европе медленно развивался феодализм, но в 1000 году именно на императора и королей, стоявших во главе народа, — тех, кто свидетельствовал перед Богом о почитании, которое оказывал Ему весь народ, и кто распределял милости неба, — возлагались труды по украшению главных даров, каковыми были церкви, а также алтари, раки с мощами святых и украшенные миниатюрами книги, заключавшие в себе Слово Божие. Эта миссия представлялась народу самой важной среди королевских функций. В Европе достоинство королевского сана определялось милостью, щедростью, величием властителя. Государь был тем, кто дает нечто Богу и людям, из его открытых ладоней должны были сыпаться великолепные произведения искусства. Дарящий становился выше того, кто принимал дар, первый подчинял себе второго. Следовательно, монарх царствовал даруя — дарами завоевывал для своего народа благосклонность сверхъестественных сил, дарами получал любовь подданных. Короли при встрече старались подарками доказать друг другу свое превосходство. Вот почему лучшие художники XI века собирались вокруг правителей, пока те сохраняли свое могущество. Искусство того времени было по своей сути придворным, оно было священным. Художественные мастерские переходили под покровительство королевских дворов. Расцвет различных династий с необыкновенной точностью отразился в географии искусства XI века.

В 1000 году самые активные творческие очаги на Западе, как и в Византии и в странах ислама, группируются вокруг единственного пастыря верующих — императора. Империя остается мифом, где римское христианство, переживавшее раздробленность в период феодализма, вновь обретает единство земель, о котором мечтает, веря, что оно соответствует Божию плану устройства мира. Христианство упорно держалось этой идеи, чувствуя, что имперской властью собрано в единое братство, дружно шествующее за Христом к идеалам Небесного Града. Этот символ тесно связан с эсхатологическим ожиданием, которым проникнута вся христианская мысль: конец света и «конец Римской империи и христиан» наступят одновременно, когда император — последний монарх мира сего — взойдет на Голгофу, чтобы принести в дар Господу знаки своей власти, открывая таким образом царство Антихриста[35]. Что такое imperium?[36] Три понятия соединены в этом слове. Его суть в богоизбранности — Всемогущий выбирает правителя, дарует ему победу и одновременно свою милость, наделяет магическими свойствами — felicitas[37], Konigsheil[38], возвышающими его над другими правителями как пастыря единственного богоизбранного народа. Этим объясняется тот факт, что в Саксонии в X веке снова набрала силу императорская власть, которую стремительный упадок потомков Карла Великого лишил стержня, свел на уровень теории, идеи. Эта идея оставалась более четкой в Германии, стране, которую Каролинги создали собственными руками, которую они целиком цивилизовали. Из всех немецких провинций Саксония была самой дикой, но молодое христианство оказалось здесь достаточно сильным. Грабители, разбойничавшие в Европе, обходили Саксонию стороной — она была слишком бедна, а ее население умело хорошо защищаться. Казалось, сам Господь благословил это убежище, куда стекались спасавшиеся бегством монахи, приносившие с собой святыни и знания. Саксонские князья построили у подножия Гарца мощные крепости. Им удалось победить в открытом бою венгерские орды, истинный «бич Божий». В том же сражении воины Генриха I и его сына Оттона провозгласили их императорами.

Но вскоре они ощутили себя наследниками Карла Великого. Память о победах Каролингов, аура, окружавшая Ахен, стали вторым основанием имперской идеи и вскоре способствовали возникновению третьего — на Западе получила новую жизнь imperium romanorum[39]. Имперский миф был неразрывно связан с Римом. Почитаемый как спаситель христианства, король Германии Отгон I чувствовал, что должен защитить, очистить Римскую Церковь. Он отправился в Город[40] — только там, на могиле святого Петра, из рук Папы можно было получить императорский сан.