Время соборов

Кто же мог воспользоваться плодами просвещения? В каждом поколении — несколько сотен человек, может быть, несколько тысяч. А к высшей ступени знаний получали доступ не более нескольких десятков привилегированных лиц, рассеянных по всей Европе, разделенных огромными расстояниями, но тем не менее знакомых друг с другом, обменивавшихся письмами и рукописями. Школой были они сами и несколько книг, переписанных ими от руки или полученных от друзей. Вокруг них собиралась публика разного возраста, люди, проделавшие долгий путь, преодолевшие множество препятствий, чтобы провести некоторое время рядом с учителем и послушать чтение. Все принадлежали к Церкви. Все учились, чтобы лучше служить Господу и понимать Его Слово. Отныне для всех них, даже в Италии и Испании, родным стал язык, сильно отличавшийся от языка Библии и литургии. Образование строилось на изучении латинских слов, их смысла и связей, иными словами, на лексике и грамматике. Из семи путей познания, основываясь на которых педагоги поздней античности разработали этапы школьного обучения, из семи «свободных искусств» учителя XI века развивали в полном смысле этого слова только первое, самое простое — введение в изучение языка Вульгаты[46]. Ученики, как писал в 1000 году святой Аббон Флерийский, должны прежде всего уметь ориентироваться в глубоком, бурном и коварном океане грамматики Присциана. Затем, чтобы помочь ученикам проникнуть в значение библейских книг Бытия и Пророков, им будут читать вслух и преподавать образцы красноречия: Вергилия, Стация, Ювенала, Горация, Лукиана, Теренция, авторов, которые были язычниками, но писали безупречным языком, что и спасло их произведения от уничтожения, которого не избежала остальная римская культура. Уцелели лишь обрывки этих текстов. Они имели ценность для преподавания, поэтому была предпринята попытка собрать их воедино. В их поисках перерывали менее деградировавшие книгохранилища — итальянские библиотеки. Тексты переписывали в скрипториях, существовавших тогда при каждой школе. Молодые священники и монахи копировали целые главы. Слова запечатлевались в их памяти, и до самой смерти обрывки классической поэзии слетали с их губ вперемешку со строчками псалмов. Благодаря такому принципу обучения самые высокие иерархи Церкви стали гуманистами и переняли ту же модель преподавания. Немецкая аббатиса Хросвита решила адаптировать Теренция, чтобы монахиням не приходилось сталкиваться со слишком вольными текстами. Отгон III, которому от рождения был уготован трон, получил церковное образование. Он посылал переписчиков в Реймс и аббатство Боббио с приказом привезти оттуда труды Цезаря, Светония, Цицерона, Тита Ливия, повествования о днях имперской и республиканской славы Великого города, владыкой которого он считал самого себя, и размышлял в Павии над «Утешением философией» Боэция — все это он делал потому, что был государем. Методы церковного преподавания, явный поворот школьной культуры к латинской литературе укрепили связи между институтом монархии и возрожденными формами римской античности. Благодаря влиянию школы искусство, зависевшее в то время от короля, решительно обратилось к классицизму.