Время соборов

Состоя исключительно из мужчин, рыцарство представляет собой сообщество наследников. Его поддерживают узы родства. Власть нынешних сеньоров опирается на славу мертвых, на состояние и имя, которые предки завещали потомкам как наследство, которое каждое поколение передает следующему. Герцоги, графы, владельцы замков смогли занять место королей и завладеть их правами потому, что их род, как они считали, связан с родом государей тесно переплетенными узами родства. «Что дано рождением, не отнимется ничьей волей, — писал епископ Адальберон. — Потомки благородных сеньоров происходят от королевской крови». Вот почему память о предках играет такую большую роль в этой социальной группе. Самый последний искатель приключений объявлял себя наследником доблестного предка, каждый рыцарь чувствовал, что целая когорта умерших, некогда прославивших имя, которое он носит, толкает его на подвиги, а после потребует отчета. Толпа мертвецов теряется во мраке и забвении, но каждый сеньор знает имена основателей своего рода. Кантилены менестрелей увековечили память о славных родоначальниках. Из песен они попали в легенду и продолжают жить в бессмертных преданиях. Их тела покоятся рядом в некрополях, построенных некогда теми, кто первым отделился от королевского дома и упрочил свою независимость. Отвечавшее мироощущению военной аристократии христианство 1000 года предстает прежде всего как религия мертвых. Мощное чувство солидарности, связывающее живых членов рода, заставляет сообща приходить на выручку тем из них, кто подвергся нападению, а если он погибнет — мстить родственникам убийцы. Церковные власти были вынуждены признать, что здравствующие сородичи могут способствовать спасению умершего и покупать для него индульгенции. Подаяния, которые раздают рыцари в то время это было одной из главных тем художественного творчества, — почти всегда вызваны единственной заботой: помочь находящимся по ту сторону могилы покойным членам рода.

В этой социальной группе тон задают так называемые «молодые». Это уже зрелые мужчины. Время их ученичества закончилось. Они доказали свою силу и ловкость перед множеством свидетелей во время коллективной церемонии посвящения, которая торжественно ввела их в сообщество воинов. Однако еще долго, пока не умрет их отец и они не займут его место во главе наследственного владения, молодые рыцари с трудом переносят зависимое положение, в котором они находятся в отчем доме, обреченные на это состоянием сельского хозяйства того времени. Они бегут из дому и пускаются в путешествия со своими сверстниками, бродят по дорогам в погоне за добычей и удовольствиями. Поэтому основные рыцарские добродетели дышат воинственностью и агрессивностью — это сила и храбрость. Героем, прославляемым молодой литературой на народном языке в произведениях, которые звучат в кругу воинов, героем, на которого все хотят походить, становится атлет, чье сложение идеально подходит для конного боя. Он широк в плечах, отличается крепостью и мощью — прежде всего воспеваются его физические качества. Значение имеют тело и сердце, а не ум. Будущий рыцарь не учится читать: учение может повредить его душе. Рыцарство выбирает неграмотность. Оно считает, что именно война, реальная или воображаемая, — главное дело, придающее вкус жизни, игра, в которой рискуют всем — честью и жизнью, но из которой лучшие выходят богатыми победителями, покрытыми славой, достойной предков, отзвуки которой сохранятся спустя многие годы. Культура XI века, в которой воины оставили такой глубокий след, почти целиком основана на страсти к захвату в плен, на похищении и нападении.

Жизнь рыцаря состоит не только из сражений, и его этика зиждется не только на военных добродетелях. Включенный в сложную иерархию почетных обязанностей и клятв верности, которые с ослаблением королевского авторитета способствовали сохранению некоего подобия дисциплины среди аристократии Запада, рыцарь одновременно представлял собой сеньора и вассала. Он учится быть столь же щедрым, как лучший из сеньоров, и столь же преданным, как лучший из вассалов. Подобно королю, сеньору сеньоров и образцу для подражания, хороший рыцарь должен одаривать тех, кого любит, всем, что у него есть. У одного нормандского герцога не оставалось земель, чтобы дать своим людям. Тем не менее он говорил:

Я уступлю вам все, что есть у меня из движимого имущества — наручи и перевязи, латы, шлемы и поножи, лошадей, секиры и эти прекрасные, искусно украшенные мечи. В моем доме вы всегда будете пользоваться моими милостями и славой, которую приносит рыцарское звание, если добровольно поступите ко мне на службу.