Время Сомнамбул (СИ)

Все восприняли возникновение лагеря как должное, даже необходимое при сложившихся обстоятельствах, и только священник, убеждённый, что сомнамбулизм послан небесами не просто так, а за грехи - что это такое знает каждый ребёнок, - и, стало быть, это болезнь духовная, за неё ответственно всё человеческое стадо, и не дело брать на себя смелость, отделяя агнцев от козлищ. Священник молился всю ночь, прежде чем принял решение. Наутро с красными от бессонницы глазами он прямо в рясе с нагрудным крестом явился ко врачу и перечислил все симптомы лунатизма, которые знал уже весь город.

- Я обнаружил их у себя, - закончил он - И счёл необходимым поставить вас в известность. Куда мне идти?

Слушая его, врач механически водил по бумаге огрызком карандаша, а, когда повисло молчание, поднял глаза.

- Я вам не верю, - проницательно заметил он.

Священник смутился.

- Почему?

- Не верю, и всё.

Священник тронул нагрудный крест.

- Да, вы правы, я здоров. Но пастырь должен всё делить с паствой. Все невзгоды. - Не зная, что сказать ещё, он повторил: - Да, все невзгоды.

Врач отложил карандаш.

- Хотите пострадать? - усмехнулся он зло. - Пожалуйста, препятствовать не буду. Только учтите, это крайне мучительно. Впрочем, вас разве этим смутишь?

Священник затряс клочковатой бородкой.

- Я должен подать пример. Пастырь обязан первым идти на заклание. Иначе он лжепастырь.

- Да-да, - рассеянно пробормотал врач, постукивая карандашом о стол. - Я заведу на вас медицинскую карту и занесу в чёрный список. Готовьтесь, скоро за вами приедут.

Священника забрали ночью прямо из его кельи, притулившейся к деревянному храму, в котором он служил. Он встретил полицейских в рясе, которую в ожидании их появления не снимал с вечера, но они отнесли его облачение на счёт лунатизма. Поселили его в отдельном домике, таком же тесном, как и его келья, так что смену жилья можно было и не заметить. Отличие было в том, что в домике не было зеркала, а он привык по утрам смотреть, как его всё больше забирает седина. Однако, дело оказалось поправимым. Он включал на телефоне, подаренном ему одним из духовных чад, видеокамеру, делал селфи, которое повторял потом в течение дня. Среди сомнамбул он увидел несколько своих прихожан. Они узнали его, столпившись, протянули руки за благословлением, а он, возвышаясь над ними, как столб, дал им поцеловать нагрудный крест. Всё было не так ужасно - он ожидал худшего. Здесь можно было быть даже счастливым, как и везде, если только привыкнуть, и не думать каждую минуту, как тут оказался, и что делаешь. А на последний вопрос у священника был твёрдый ответ: он служит Господу, страдая, как и Христос, за людей.

Размышляя о том, сколько за последнее время прошло через его руки сомнамбул, от которых он вполне мог заразиться, врач как в воду глядел. Однажды под утро он обнаружил себя на крыше собственного дома. Он осторожно брёл по карнизу с зажатым в кулаке ключом от квартиры. Врач остался на редкость спокойным. Он уже привык к характерному поведению сомнамбул и свыкся с мыслью, что пополнит их число. "Всё к этому шло, - тихо произнёс он, спускаясь на землю по пожарной лестнице. Она была короткой, и ему пришлось спрыгнуть. Удар был болезненным, и, завалившись на бок, он скривился: - Да, всё к этому шло". Как-никак он был хорошим врачом, и, на мгновенье собственное предвидение доставило ему, как профессионалу, удовольствие. Донести на себя, однако, он не спешил. Одно дело верность долгу в отношении других, и совсем другое, когда это касается тебя. Его прогулка по крыше осталась незамеченной. Так зачем торопить события? Пусть всё идёт своим чередом. Надо только что-то придумать с ключом, не просить же соседей запирать его на ночь. Похоже, что и второе его предположение оказалось верным - болезнь у него прогрессировала медленно, видимо, его организм сопротивлялся ей куда сильнее, чем у других. На первых порах его жизнь практически не изменилась. После своего приключения он позвонил мэру, сообщив, что берёт отпуск.

- Неважно себя чувствую, - сказал он деловитым тоном, не допускавшим возражений.

- Ничего серьёзного? - осведомился мэр, в голосе которого вместе с притворной озабоченностью зазвучало недоверие.

- Обычная простуда, подхватил на берегу, когда ездил в лагерь. И буду откровенен, немного устал, психологически, ну, вы понимаете.

- Конечно, конечно, поправляйтесь. Отдых - лучшее лекарство. Надеюсь, я и впредь смогу на вас рассчитывать.

- А разве у меня есть выбор?

Такая прямота успокоила городского главу.

- Нет, - признался он честно. И рассмеявшись, дал отбой. "Значит, с доктором всё в порядке, - подумал он. - Слава богу, хоть тут обошлось".