- Ещё бы! Вычеркнул дочь из памяти, чтоб совесть не мучила. А как нам его осуждать? Нам отцовские чувства неведомы. Хотя, тварь, конечно, редкостная. - Учитель на мгновенье смолк, поправляя сползшие очки. - А вам не кажется, что мы переживаем страшный суд? Вот Варгины - один брат пошёл направо, другой налево. И мэр со своим водителем разошёлся. А провизор, тоже хорош, когда жена заболела и ушла на улицу, удерживать не стал. Нет, не выгонял, конечно, как же, столько вместе прожили, а он не такой, чтобы взять, да и выгнать, он же о морали печётся, наверняка, и в церковь ходит, просто не стал удерживать. Как говорится, вольному воля. Может, даже из окна перекрестился, когда смотрел вслед, прослезился искренне, как никак столько лет, но что тут поделать, против вируса даже медицина бессильна, поэтому иди родная на все четыре стороны. - Учитель хмуро улыбнулся. - Нет, дорогой мой, вирус строгий судья, перед ним все равны, и никакие родственные чувства защитой не являются. Вся суть человеческая обнажается, вся мерзость.
- Опять вы мизантропию развели, - вяло отмахнулся священник, перебирая продукты. - И тоже мне, сравнили: божий суд с неодушевлённым вирусом. Это ж больше на пытку похоже, на казнь по случайным спискам.
- А может, не случайным? - Учитель посмотрел сосредоточенно. - Видите, как мы с вами местами поменялись: раньше вы везде знак видели, перст указующий, теперь я во всём причину ищу.
- Поменялись, а сидим, как и прежде, вместе. И вы также со своей философией пристаёте.
Священник беззвучно рассмеялся.
- Ваша правда, - смутился учитель. - Давайте я лучше помогу.
- Какая от вас помощь... - Священник отмахнулся, но потом пододвинул картонный ящик. - Складывайте хоть мусор сюда.