Время светлячков

Это был он, её Лев, Повелитель огня, священный супруг и, пожалуй, главный ингредиент её магической тинктуры, в тёмно-синем камзоле под руку с дамой — блондинкой, одетой в алое платье, пышнотелой, испуганной, румяной… она прижимала ладонь к округлившемуся животу и дышала прерывисто и часто. Внезапно женщина, зажмурившись от боли, что-то прошептала на ухо своему супругу (конечно, кто бы сомневался!), и они оба поспешили прочь, однако в последнюю минуту Лев в отчаянии обернулся, и Лара, задохнувшись от дыма, вдруг превратилась в обычную девушку, брошенную в огонь… Языки пламени объяли её и поглотили тело, оставив вместо сердца черный уголёк — сплошную безысходную боль, уносимую к следующим жизням…

* * *

Лара остановилась и выпустила руку Яра… Голова кружилась, и она никак не могла найти точку опоры, казалось, вся земля рушилась под её ногами.

Он подхватил её и прижал к себе, бережно и нежно.

— Что с тобой? — шептал он ей на ухо.

«Не верь ему!» — звучал хриплый мужской голос у неё в ушах.

Но она не могла не верить.

Он был её жизнью, её вселенной, и больше никто не смог бы их разлучить.

— Ты предал меня! — сказала она вдруг, нащупав ногами землю.

Скрипнул снег, она встала ровно, и он отпустил её, удивлённый и испуганный.

Теперь они стояли напротив, глядя друг на друга, как два раненых зверя.

Время исчезло, и реальность рассыпалась на множество осколков. Не было больше смысла играть, и, хотя Яр помнил не много, он вдруг упал перед ней на колени, сложив руки в молитвенном жесте.

— Я не знаю, что на меня нашло, прости меня, Ларик, — просил он, — не надо было нам встречаться, но я… не знаю… ночью выл ветер, какие-то голоса, звуки и хлопающие двери… я думал, всё это закончится, я уезжал далеко, бродил по горам, старался забыть всё, но не могу… забыть… тебя!

— Я тоже не могу! — она села рядом с ним на снег, взяла его тёплые руки. — Я не держу зла на тебя, нет, я тебя люблю!

На их вселенную обрушилась тишина. Только её прерывистое дыхание слышно было в этой тишине. Стоял красивый морозный безветренный день. В церкви зазвонили колокола.

Дрожь от собственного признания пробежала по телу Лары, и, если бы она не чувствовала себя сейчас такой живой, то решила бы, что её снова сжигают на костре.

— Но любовь — это же… просто чистая радость, — сказал вдруг Яр спокойным и каким-то одухотворённым голосом, — любовь — это свобода. Любить — значит не зависеть от обстоятельств и людей. Я люблю тебя, Волшебница!

Он обнял её крепко и держал в объятиях несколько минут, пока звучал колокольный звон. Однако Лара не ощущала близости в этих прикосновениях. Несколько минут назад, стоя перед ней на коленях, он был открыт, как никогда раньше, а теперь снова замкнулся в коконе своей странной философии и говорил вовсе не о тех чувствах, которых она ждала от него. Что же он испытывал к ней не самом деле?

Они уходили из парка вместе, молча, не держась за руки. Лара уплыла во тьму своих мыслей, а Яр был спокоен, светел и тих.

— Я так рад, что мы поговорили, — сказал он на прощание, безоблачно улыбаясь, — ты знаешь, Маша беременна. У меня будет сын! Или дочь… это неважно. Чудо рождения — вот ещё один вид любви!

Она смотрела на него непонимающим взглядом. Что-то внутри почернело, обуглилось и рухнуло вниз.

Дома Дэн курил сигареты… её чистый, добрый, милый Дэнчик, который лишь иногда затягивался вполсилы фруктовым кальяном, чтобы составить ей компанию, теперь вдыхал в себя ядовитый дым, от которого Лара закашлялась, в ужасе глядя в его красные от табака и боли глаза.

Она открыла окно и впустила морозный воздух в дом.

— Что ты делаешь? — набросилась она на него.

— А ты что? — срывающимся голосом спросил он в ответ, затравленным зверем глядя на неё исподлобья. — Куда ты ходила и почему отключила телефон? Я три часа тебе звонил! Ты была с ним, да?

Лара села на табуретку и заплакала. Она не знала, что сказать, какие найти слова в своё оправдание. Она не хотела видеть Дэна таким, не хотела причинять ему боль. Но он чувствовал её как себя, и оправдания были бессмысленны. Её сердце сгорело в пожаре дотла и чёрным угольком упало в бездонную пропасть отчаяния.

* * *

— Яр не понимает, почему ты рассталась с Дэном, у вас же всё было так хорошо…

Злата сидела напротив за столом, не замечая, что каждое её слово ранит больнее острого ножа.

— Он не понимает? А ты?

Подруга замолчала. Она собирала пальцем крошки от пирожного на блюдце.

— Ты всё ещё любишь его, но… теперь всё иначе, — сказала она как-то неуверенно.

— Что именно иначе? — спросила Лара с неожиданной злостью в голосе. — Раньше, когда он спал со мной за спиной у своей жены, это было нормально, и я должна была ждать и верить, а теперь, когда я поняла, что не могу быть ни с кем, кроме него, выясняется, что его жена беременна, и ему просто нет дела до меня!

— Это не так, — возразила Злата, — он любит тебя, но что он может сейчас поделать?

— Любит меня? — удивилась Лара. — А где он был, когда у меня ночами ехала из-за него крыша? Почему меня спас от отчаяния Дэн, а не он? Что ему надо теперь?! Я хочу его забыть…