Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Ольга с самого начала оказывалась в «большой политике» и сразу в одной из ключевых ролей. Она очень рано начала набирать и политический опыт, и политический вес. Рано научилась лавировать между варягами, русами и славянами, между грозным «вещим» правителем и стареющим мужем, между дружиной и посадом, между хазарами и византийцами. Рано привыкла предупреждать и отражать удары, а равно и разить без промаха врагов реальных и гипотетических. Сентиментальности и доверчивости в ее мире просто не было места – они были залогом неизбежной гибели. Ольга же почти шесть десятков лет удерживалась на вершинах властной иерархии, достигнув в последние двадцать лет зенита на политическом Олимпе Руси. Пример ли это редкой удачливости? Только отчасти: удача не может быть постоянной. Здесь, в столь продолжительное время, она поддерживается умом, азартом, способностью учиться на ходу, умножающимся опытом. И еще отсутствием каких-либо иных интересов «на стороне». Политический азарт Ольги – это ее компенсация за фактическое отсутствие элементарного женского счастья. Ни матерью, ни бабушкой мы ее в истории не видим – только политиком, умеющим ставить цели и добиваться их решения! Возможно, у нее и были родные дети. Если были – умерли в детстве и не оставили следа в ее биографии. В ее кровное родство со Святославом даже при желании трудно поверить: слишком велика разница в возрасте, слишком ничтожно влияние ее на Святослава, слишком на далеком расстоянии предпочитает держать его княгиня, не допуская ни малейшего желания приобщить его к реальному политическому управлению страной. Святослав не более чем «оточенный военный инструмент» политики Ольги Мудрой: за княгиней неизменно сохраняется стратегия, Святославу же остается «полевая тактика». И, надо полагать, княгиня ревностно сохраняла свое преимущество и сложившийся во время переворота 945 года «статус-кво». Несомненно, княгиня должна была крайне болезненно и жестко реагировать на любые попытки Святослава получить доступ к реальной власти. Ольгу, конечно, вполне устраивало подобное «разделение полномочий». Возможно, что устраивало это и Святослава, во всяком случае, в летописи никаких попыток своеволия и бунта с его стороны нет. Но, вообще-то, в летописи много чего нет. Святослав взрослел. Ольга, и без того обремененная годами, старела. Окружение не могло не думать о будущем. Как известно, «царя играет свита». Так вот, эта «свита» должна была усиливать подозрительность Ольги и амбиции Святослава: как известно, эта «свита» была далекой от единства и ее группы принципиально различно представляли себе будущее. Во всяком случае, жизнь властной элиты в 950-960-х года была очень напряженной и в этом напряжении крещендирующей.

И вот, в такой-то обстановке, да еще перед необходимостью поездки в Константинополь, т. е. необходимостью оставить на долгое время Киев, становится известно, что Малуша ждет ребенка. От кого? От Святослава! А Малуша – самое доверенное лицо княгини, хранительница всех ее тайн. Как должна была понимать это Ольга, как не измену ей лично? Совершено предательство – тот, кому она доверяла безгранично, это доверие обманул и стал «человеком Святослава». Тот, кого держали в разумной отдаленности от политической власти, в неведении, теперь проник в самые недра дома правительницы Руси, дотянулся до сокровенных тайн власти. Княгиня знает, как зыбко политическое равновесие, знает, как совершаются перевороты и какова участь проигравших. Реакция Ольги – гнев, отставка и опала Малуши – в такой ситуации только естественна. Ольга еще милостива, так как обычно живым из подобной ситуации не выходят. Возможно, только беременность ключницы и христианское настроение княгини сохранили ей жизнь.