Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Из всего этого следует, что Русь и печенеги чаще находились в союзе, чем враждовали. Киев зависел от печенегов, поскольку нижнее течение Днепра проходило по степям и осложнялось системой порогов. Но и печенеги не менее зависели от Киева, поскольку бесперебойная византийско-русская торговля была источником их прибыли. И потом, печенежские ханы в живой памяти имели судьбу Хазарии, буквально раздавленной жерновами русско-византийского союза; ханы понимали, что их легко может постигнуть такая же судьба, а потому предпочитали иметь как минимум лояльные отношения и с Русью, и с Империей. Для печенегов слишком убыточен был бы хаос междоусобных войн на Руси. Отсюда неизбежно следует, что ханы не могли быть равнодушными наблюдателями того, что и как происходит у их богатого и сильного северного соседа. Не то чтобы им так уж нравился именно Ярополк, в конечном счете не так уже и важно, кто был князем на киевском престоле, сколько им нравилось восстановление при нем стабильности и возобновления русско-византийской торговли. Если Свенельд в 971 году ушел «из-под носа» печенегов, значит он, вероятнее всего, заключил с ними договор. Теперь он мог на этом основании создать дружественный союз с ними. Как и скифы, печенеги вовсе не были такими уж упертыми «людьми войны» и весьма ценили блага мира. Воевать, конечно, им приходилось, но гораздо чаще не с соседями, а друг с другом за кочевья: передел «сфер влияния» в Печенежской степи был постоянным.

Свенельд, обратившись к печенежским ханам за помощью, а ему это было тем более легко, что с многими из них он всего-то года два-три тому назад воевал в одном ряду, «бок о бок» на Балканах, получил не только увеличение своих сил количественное, но и качественное. Причем именно такие силы, которые были просто незаменимы в мобильной войне, где важны были скорость передвижения, стремительный натиск яростной атаки, обход противника с флангов.

Сражение произошло именно близ Овруча, т. е. Олег Святославич вывел свои войска за укрепления, в поле. Исходя из сказанного выше, восстановить его ход не так уж сложно. Лобовую атаку армии удельных князей приняла киевская дружина и ополчение, в то время как печенежская конница обходила фланги и возможно даже вышла в тыл противника. В этой ситуации отсутствие авторитетного и фактического единого командования и согласованности в действиях совокупно с взаимной подозрительность сыграли в армии союзников роковую роль. Воеводы стали выводить свои дружины из сражения, думая только о собственном спасении. Потери дружин соседнего удела их не беспокоили: в конце концов, сегодня они «союзники», а завтра легко могут стать «соперниками» и «врагами». Такой выход из сражения вместо перехода к плотной обороне привел к полной дезорганизации армии, и отступление очень быстро превратилось в паническое бегство. Все пытались как можно быстрее добраться до стен Овруча, за которыми, как казалось, их ждало спасение. Расстроенные ряды беспорядочно уходящей пехоты – легкая добыча для печенежской конницы. По мере приближения к Овручу нарастал хаос, который достиг апогея у самых стен. Узкий подъемный мост не мог пропустить огромную массу охваченных паникой людей. Началось столпотворение и давка, что привело к такой же катастрофе, как в 312 году на Мильвиевом мосту в Риме. Тогда в Тибре под руинами моста погиб император-язычник Максенций и множество его воинов. Теперь же во рву, так же со множеством своих воинов, погиб князь Олег Святославич.

Катастрофа под Овручем привела к тому, что удельная оппозиция разом лишилась своих сил. Редкий случай в истории блестящего по результатам блицкрига. Киев, казалось, выиграл войну одним ударом. Ярополку оставалось только закрепить свою победу.

Глава 6. Неверные плоды победы