Время своих войн 1-2

Дню не пропадать. Замполит читает политинформацию, а Извилина ее чуточку дополняет — корректирует. Со стороны выглядит, словно в воду капают уксус. Это давно превратилось едва ли не в ритуал, острот себе здесь никто не позволяет — относятся чрезвычайно серьезно. Это едва ли не единственное, что осталось без изменений от «старого времени» — времени, когда все было понятно. «Докладчика» слушают не прерывая, а если хотят что–то спросить, «кинуть реплику», то, словно школьники, тянут руки.

Во времена паскудства, чтобы защитить разведчика от тлетворного влияния окружающей среды, дабы тот не продавался (поскольку по новой идеологии дорвавшихся во власти лавочников продается все), то и дело выдвигались, да все еще выдвигаются предложения — сделать «разведку» безыдейной: «идеологическая обработка, не должна вестись с точки зрения правительств и государственного взгляда на суть вещей, доминирующих в настоящий момент…» Сутью странное. Если разведчик не замечает, к чему ведут процессы в стране — значит, плохой он разведчик. И не может он существовать вне государства, вне идеологии, лишь за подпись в расчетном листке на «довольствие», потому как тогда превращается в наемника, со всей вытекающей из этого продажностью. И что делать, если он видит — государственная идеология направлена на постепенное разрушение государства?.. Понимая это, властьимущие судорожно пытались подменить идеологию под то, что разведчик должен существовать вне «поля» России, что Россия — это некое виртуальное образование: «Россия — есть, Россия будет, режимы на теле могут быть всякие…» Но приказы–то отдает режим! Тот самый, который разрушает государство, тело…

Принадлежность к военной элите в какой–то мере замазывает образующиеся трещины, но не полностью — это невозможно. На смену приходят идеологии товарищества. И только для вызревших, как самое цементирующее — отожествление себя с государством в противовес самому государству.

Казалось, разрушили, предали — само государство предало. Развалили механизм на отдельные шестерни, а боевые единицы, как намагниченные, собираются в подразделения и свою работу пытаются делать. Нарабатывают тактику и даже идеологию…

В подразделении Георгия «драконят» очередную тему: «Национальные конфликты и способы национального примирения в многонациональном государстве». Когда пошло свободное обсуждение, неожиданно взвивается Сашка — Снайпер.

— Пропорциональное национальное правление? — еще раз переспрашивает он. — И как это вы собираетесь определять? По кровям? По процентам дедушек и бабушек?

Сашка говорит зло и непримиримо, явно намекает на пресловутые расовые законы фашистской Германии.

— Зачем? — удивляется Извилина. — По мировоззрению! Сказал, что «сегодняшнее мое мировоззрение соответствует русскому» — значит, русский, сказал, что еврейскому — значит, еврей.

— А чукотскому — значит, чукча! — подхватывает Замполит.

— Да, ради бога, — не улыбнувшись соглашается Извилина. — Даже таких будет немало, хотя бы из протеста. И это тоже хорошо.

Замполит тоже внезапно серьезнеет, цитируя кого–то из древних:

— «Человек меняет кожу мыслей своих каждые восемь лет».

— Значит — восемь! — легко соглашается Извилина. — Еще проще: первые две восьмилетние декады ребенку записывают национальность его родители, дальше он сам. Каждые восемь лет, идет на свои индивидуальные выборы — кем он хочет быть.

— А можно без национальности?

— Да, можно и так, но тогда человек уже не принадлежит сообществам людей, он — космополит.

— Придумают же словечко! Словно героический космонавт. Нет, нам такое не подходит.

— А какое подходит?

— Бомж! Самая суть слова. Человек без определенного места жительства. Бездомный.

— Что ж, пожалуй, и так. Очень точно. Если без национальности, то точно — бомж!

— Сергеич, знаешь, что мне больше всего в этом нравится? Фактически не надо голосовать за количество национальных мест в парламенте, оно меняется автоматически, согласно статистическим данным, в зависимости от прямой поддержки какой–то нации. Того, на кого другие хотят походить!

— Я в детстве осетином хотел быть, — вдруг признается Миша — Беспредел.

— Почему?

— У них по пропорциям больше всего Героев Советского Союза.

— Устаревшие сведения. Теперь евреи доказали, что это средь них больше всего героев Советского Союза! Как они сами подсчитали, получается самая героическая из наций.

— Всегда знал, что усредь них сильнейшие бухгалтера! А как дебет с кредетом сводили?

— Как всегда.

— Когда такие чудеса случились?

— Недавно, буквально на днях. Но весь Интернет уже этим забили, набери по поисковой — ахнешь.

— Ну–ну… Со смертью свидетелей и не такие чудеса происходят.

— «Я не знаю, что хочет народ, но я знаю — что ему нужно!»

— Герои?

— Это не вопрос. Вопрос — кто это сказал?

— Сталин?!

— Бен Гурион — основатель Израиля.

— Да иди ты! — изумляется Седой.

— Серега, не ерунди — это же от члена уши!

— Чебурашкины? — ахает Леха.