Время своих войн 1-2

Сергею секунды не требуется. Точки опоры есть — да две сразу, есть от чего отталкиваться. Аллегория — инструмент художника–философа. Игра в контрасты. Ими можно смягчить или еще более усилить сказанное.

— Чтобы сварить лягушку в мелкой посуде, градус температуры повышают постепенно — она разомлевает и перестает соображать — что собственно происходит. Это и делается, если на Россию посмотреть, поскольку брось нас разом в кипяток — выпрыгнем. А так, вроде бы нам собственное уничтожение в кайф.

— Хреновая какая–то аллегория. Самолюбию хреновая.

— Не нравится? Хорошо, учитывая уникальные богатства России, будем считать, что мы та лягушка, которая в молоке. И тут некоторые считают, что ту самую процедуру надо проделывать со связанной лягушкой. Однако, и связанная, совершая судорожные телодвижения, может сбить содержимое в масло и опять–таки, найдя точки опоры, выбраться.

— Ну ты Серега… Тебе бы… Ну, точно, с Лехой да в депутаты! — в который раз упрекают Извилину за неправильную карьеру.

— С автоматом не пустят…

Марк Твен был не прав в своем утверждении, что «всякую блоху можно выучить депутатской должности». Блоху нет смысла учить тому, что умеет депутат — она умеет это делать по факту рождения.

Председатель КГБ Крючков 17 июня 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета СССР (того самого, что в 1993 будет расстрелян танками по приказу Ельцина), пытался доказать депутатам, говоря исключительно прямо: — если не будут приняты немедленные чрезвычайные меры, страна прекратит свое существование, называя «перестроечные реформы» заговором ЦРУ США, проводимом через собственную «агентуру влияния» (еврейскую диаспору)…

12 декабря Верховный Совет РСФСР ратифицировал Беловежские соглашения (незаконно, ибо не имел на то полномочий). 185 проголосовали «за» и лишь 6 человек против, среди которых был и сегодняшний президент Белоруссии — Лукашенко. Развал СССР стал одновременно и разрушением исторической территории Российской державы. После Беловежского соглашения за пределами «Российской Федерации» оказались 25 миллионов русских, ставших иностранцами на родной земле…

Под всякой бездной, в которую падаешь, и казалось бы достигаешь самого ее дна, предела, всегда можно найти новую бездну.

Личное «падение Извилины»: открывать себе информационные «колодцы», за каждым попадая в новый. У Извилины страшный дар — память. Потому ли он бережется, пытается присыпать ее всяким незатейливым информационным мусором? Но стоит мысли от чего–то оттолкнуться, как следом вытягивается вся цепочка. Все предметы взаимосвязаны. И расстрел русских офицеров, еще не рассматривающих новую власть в качестве своего врага, а следом расстрел их семей, взятых в заложники — это имеет связь с шельмованием армии и во времена новейшие, это как бы продолжение. Все имеет собственную связь.

На следующий день после убийства евреем Канегисером еврея Урицкого (начальника питерского ЧК), в качестве «возмездия», были расстреляны 500 русских офицеров, и новой властью официально объявлен «красный террор». Фактически с этого–то и началась гражданская война…

«Еврей шашечкой махать не будет», зато отличается красноречием и способен выдумать множество лозунгов, чтобы шашечками махали другие, зато он прекрасно управляется наганом в подвалах Чека, зато способен выдумать заградительные отряды и вспомнить, что когда–то существовали «проскрипции»: расстрел каждого десятого при недостаточном героизме.

Откомиссарили лихо. Преследовали не сопротивление, только тень его, сам намек, возможность, что сопротивление их власти может образоваться в неком будущем. Под это уморили несколько миллионов крестьян — этих вовсе не считали. Миллионом туда, миллионом сюда, отошли от пошлости публикаций в газетах списков расстрелов заложников, только первый раз дали пофамильно, потом в цифрах, считая десятками и сотнями, потом и это прекратили. Лишнее никого уже не пугало, да и не удивляло — вошло в норму жизни, а «норму» потребовалось скрывать. Москва, впитав в себя новых господ, зажила своей отдельной от России жизнью…

Извилина когда–то давно видел простые сны, но с Афганской, вдруг, сны–тексты. Они звучали вокруг него, обволакивали… Он руководил своими снами, словно оркестром, возвращался по снам назад, чтобы что–то поправить в этой общей партитуре.

В его снах Иван Грозный не сходил с ума во второй половине жизни, Петр Первый не приваживал немцев на Русь, не облагал формулярами всякое движение, а давал вольную на пересечение границ — учитесь, сукины дети, кто хочет! Николай Второй впитывал решительность своего отца — Александра Третьего, и ему доставало воли и разума не идти на поводу у промышленников и собственного генералитета — не лезть в мировую мясорубку, а сохранить вооруженный нейтралитет под загадочным для всех недругов девизом: «Россия сосредотачивается!»

Единственное — Сталин. Сталин сделал в тяжелых для себя обстоятельствах много больше, чем способен был бы кто–то другой…

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

В. Молотов, народный комиссар: