Время своих войн 1-2

— Надо ружье от дяди Ермолая привезти, он свое ружье отдает, как и обещался — двустволку.

Этого давно ждали. Двоюродный брат отца на богатой работе, и охотничий билет у него есть. Давно грозился новое ружье купить, деньги на него собирал, а как купит, обещался старое свое ружье отдать. Значит, купил…

Двустволка без регистрации. К ней концов не найти. Она и войну между стенок пряталась, и, может, в гражданскую — это еще раньше. Хорошая двустволка, тульская, старой работы.

— Привезти надо. Не отнимут? Сейчас шалят…

— Не отнимут, — говорит младший Петров.

— Романа возьми. Он малец здоровый.

Ромка погодок младшего Петрова, хотя по нему не скажешь. Очень здоровый — кровь с молоком. Девчонки заглядываются, но в этом деле он теленок. Младший Петров не теленок, но на него не заглядываются. Ромка бортовую телегу поднимает на спор. Заберется под середку, плечами поднимет — все четыре колеса отрываются — и сколько–то шагов с ней проходит, семеня ногами.

Свое ружье совсем плохое стало. Приклад треснул, проклеен, но это ненадежно. Старший Петров сушит ореховую чурку на новый приклад, но не успеет к началу сезона — это понятно. Под приклад надо год сушить, а лучше два, потом вырезать. Приклад треснул из–за младшего Петрова. Прошлой осенью пришлось ружье утопить, а потом егеря с помощником уводить с того места. Самому же в болоте прятаться по самые уши, и это в октябре. Другой бы окочурился, только Петровых никакая лихоманка не берет. Младший умеет себя на тепло заговаривать, и отец умеет кровь мыслью разгонять. Этот секрет семейный — из поколения в поколение передается. Только вот ружье не устояло — приклад треснул.

Петровы лосей и кабанов бьют только в упор. Не брезгуют, если надо, зарыться под болотный мох, и терпеть там все неудобства — тут лишь бы капсюль не отсырел. Все это по двум причинам — прежде надо лося тщательно осмотреть — подходит ли, нажрал ли бока? Вторая — ружье и заряд. Цена ружью — 16 рублей, эта цена на нем выбита. На эту цену и стреляет — не лучше. Еще и патрон… Получается, что лося надо брать только наверняка, едва ли не вплотную. Из–за этого с лосем приходится так угадывать, чтобы он сам на тебя вышел. Иногда и озадачить, чтобы повернулся, как надо — под выстрел. С кабанами проще — они, хоть и пугливее, но глупее. К ним Петровы ползают — по–пластунски. Иногда ползти надо далеко и долго, от этого они сами становятся как те кабаны…

Шкуры и кости обязательно закопать, а поверх навалить хвороста, чтобы лисы не добрались. Младшему жалко закапывать рога. Иногда… такие огромные! Но старший говорит, что с рогами «спалишься».

Своего первого лося Младший Петров взял в четырнадцать. Был хмельным от такой удачи.

Бьют с октября по ноябрь. На одного лося два кабана. Косуль Петровы не трогают, с них мяса как с овцы. Печка с утра топится и к ночи протапливается — мамка тушенку делает. Чугуны стоят — мясо «доходит». Потом эту тушенку меняют на все, что в хозяйстве надо. Мясо лося волокнистое, сухое, невкусное, колом может в горле стать, потому его надо обязательно перекладывать кабаниной, когда тушишь. На одного лося два кабана получается в самый раз. То на то. Мамка делает тушенку в печке, в огромных чугунах, и закладывает ее в горшки и стеклянные банки — во все, что есть из посуды. Надо плотно распихать, жиром залить, лист вощеного пергамента, и бечевкой… С кабанины жира не натопишь, для жира собственного борова картохой раскармливают и хряпой, которую младший Петров мешками носит — быстренько, с самого утра, наламывает жирного болотного «дедовника», благо, ходить далеко не надо. Потом также быстренько сечкой в корыте нарубит мелко и свободен…

Заказник огромный, но это не заповедник, где совсем охота запрещена. В заказнике постреливают те, кому можно. Получается, что местным нельзя, а можно только приезжим. Какие из этих приезжих охотники, младший Петров видел хотя бы по прошлой зиме — мимо их хаты тот самый трактор и проезжал: лист железа за собой тащил, на котором убитый охотник. Должно быть, на этом листе думали лося тащить. Пусть и в самых высоких чинах, как рассказывают про них, но какие это охотники, если самих себя стреляют? Что это за охота?…

Дома решают, что за ружьем надо не в воскресенье, не в базарный день — народа много, и милиция смотрит. Заметят — не то торчит — попросят показать. В этих местах, бывает, «шмайссеры» торгуют, много всего по болотам осталось. Младший Петров даже знает, где танк увяз. Раньше, в его детстве, люк еще торчал — как–то ходили за грибами, на спор до него добрался и пританцовывал — «будил немцев» на страх девчонкам. Недавно смотрел — танка нет, совсем ушел, заплыл мхом поверх. Есть такие болота, даже верховые, которые не сохнут, а нарастают.

К обеду Ромка приходит, мать загружает в рюкзаки по четыре трехлитровых банки тушенки каждому, крестит и отправляет, пихая в плечи…

В городе все известно наперечет, первым делом тут же, в станционном магазине, пьют грушевый лимонад со сладкими коржами по шесть копеек штука. Потом прикупают, что просили — по деревенскому списку. Потом идут за ружьем.