Время своих войн-1 (СИ)

   Петров понимает - вернутся, не уйдут - осматриваться вышли. Вернутся - начнется. Были бы патроны - зарядил бы, да жахнул с одного ствола вверх, а второй направил и предложил: "самый смелый делай шаг вперед!", но это если бы не в городе... Впрочем, все равно патронов нет... Сердцем понимает - вот войдут, сразу и начнется... Еще думает, если что, Ромка поддержит... Смотрит на Ромку - нос белый, губы синие, подрагивают, хочет что-то сказать, но не говорит. Петров выдергивает чехол с ружьем из рюкзака, кладет на колени, обматав ремень вокруг рук, ухватывает накрепко и выпрямляется с каменным лицом.

   Те возвращаются. Подсаживаются только двое, один сразу к Ромке, другой к Петрову Младшему, еще двое остаются у дверей. У Петрова все тот же, только теперь веселый и очень дружелюбный хвалит, что не испугался. Одобрительно хлопает по плечу, встает, проходит мимо... Младший Петров расслабляется, будто отпускает какая-то пружина, и тут его бьют в лицо.

   Красный всполох в глазах, еще и еще. Вроде бы истошно кричит женщина.

   Чувствует, что прекратилось и тянут, рвут ружье из рук. Вцепляется намертво, и локтями тоже, стремясь обхватить, прижать к животу, наклонился вперед - снова начинают бить. Короткие частые злые удары. Младший Петров не закрывается, даже не понимает, не видит откуда бьют - меняются ли по очереди или двое разом - в четыре руки, только прижимает ружье к животу локтями и даже коленями... Лишь в самом начале пытается вскочить, но подлая лавка не дала, спереди удары, и все в голову - молотят бесперебойно, упал спиной в лавку, а дальше будто бы нависали над ним. Опять рвали ружье. И опять били... Потом чью-то спину в дверях заметил - убежали.

   Очухался, смотрит на Ромку, а тот как сидел, так и сидит нетронутый. И даже, когда те давно убежали, не шевельнулся, нос еще более белый, заострился, губы дрожат, особо нижняя.

   - Воды принеси.

   Ромка на Младшего Петрова смотрит испуганно, и тот понимает, что лицо у него нехорошее. Не в том смысле, что так смотрит на Ромку, а в том, что поуродовали.

   - Воды принеси!

   Ромка ухаживает, много говорит, суетится, носит воду в кепке от колонки, там же на станции проговаривается, что ему сказали не влезать и тогда ему ничего не будет. Ромка бритвочек испугался, что лицо порежут. Теперь все суетится, спрашивает - что помочь... Сам покупает билеты. Младший Петров все видит как во сне.

   Дорогу не помнит, пару раз проваливался, мутило, когда вышли, чуточку поблевал через разбитые губы - болеть стало больше. На ручье умылся...

   Мать увидела, запричитала. Младший Петров, положив ружье на стол, пошел лег за занавеску. Ромка сам рассказал всю историю. Что рассказывал, врал ли, уже не слышал, опять как провалился, но Ромка после говорил - "выставила и по спине поленом огрела..."

   Чувствовал отец заходил, стучал сапогами, заглянул за занавеску, ничего так не сказав, вышел...

   Старший Петров расспрашивает Ромку и уезжает попуткой в город, должно быть, искать тех залетных. Ранним утром возвращается пьяненький. Вообще-то он не пьет - совсем! даже на праздники! Ходят разговоры, когда-то, еще в молодости, дал зарок. До сих пор держался, но тут сошел со слова...

   Младший Петров, встав по малой надобности, видит, как мать, достав из отцовского сапога нож, встревожено его осматривает, потом, облегченно вздохнув, кладет на полку... Отец проспав пару часиков, встает все еще хмельной, но к вечеру за работой окончательно выправляется. Уже навсегда. Это первый и последний раз, когда Младший Петров видит отца таким.

   Все держатся будто ничего не произошло, про город больше не разговаривают...

   Через день видок, даже из соседнего урочища приходят полюбоваться. Один глаз напрочь заплыл, второй щелкой, и такой - чтобы вперед себя смотреть, надо голову запрокидывать. Младший Петров, стоя перед зеркалом, щупает голову - не треснула? - обирает куском тряпицы гной с углов глаз, оттягивая пальцами раздутые, пробитые насквозь губы, осматривает зубы...

   - Порох надо! - говорит отец, стараясь смотреть мимо.

   Порох можно взять только в одном месте - в озере, и брать надо сейчас - пока лето. Порох в патронах. Патроны с войны. Шут знает, с какой. Кто-то говорит, что патроны эти австрийские. И что, спрашивается, здесь было австриякам делать? Впрочем, Младшему Петрову без разницы, ему думается, австрийцы от немцев не больно отличаются - примерно, как бульбаши от русских. Ни рожей, ни кожей, а вот немец против русского... Этот, наверное, как порох.