Время своих войн-1

   Только со стократным перевесом, многократным технологическим преимуществом, только с подельниками (коалицией), без объявления войны (если война не объявлена, то она войной не считается). Впрочем, объявлена - терроризму, а поскольку это понятие аморфное, может просачиваться везде, территориально ни за кем не закреплено, значит по всему миру (то бишь, странам, которым выпало несчастье иметь сырьевые ресурсы и недопонимать американский образ жизни).

   При таком неравенстве невозможно ведение открытых боевых действий, хотя страна, которая осуществляет агрессию, их жаждет и требует, попутно обвиняя противника в смертном грехе нецивилизованности...

   Гений - состояние проходящее, нуждающееся в постоянном обновлении, но больше всего в смысле собственного существования. Сергей нашел смысл в войне, которую, на взгляд всех трезвомыслящих людей, невозможно выиграть. Но кто сказал, что гений мыслит трезво? Истина пряма, но носить ее приходится кривыми дорогами.

   Гению труднее всего оставаться человеком. Нет ничего сложнее, чем, заранее зная результат, играть за команду людей...

   СЕРГЕЙ (60-е)

   - Я - гений! - объясняет Сережа скромно. - У меня и справка есть!

   - Справка - это хорошо, справка нам понадобится! - отчего-то радовались в милиции.

   Подавал, читали, передавая друг другу, лица вытягивались...

   У Сережи в самом деле такая справка, тертая на сгибах. На бланке Детского дома N 2 города Калининграда, с круглой внушительной печатью того же дома, подписью директора, подписью завуча - которую тоже заверяет печать, уже треугольная. Сергей сам все заполнил, сам текст придумал, и подписал сам после того, как бланк своровал. Ему часто приходилось директору писать официальные письма для ГорОНО своим красивым недетским подчерком, был как бы вместо секретарши. Еще и на машинке выстукивал, но там терпение нужно. Там долго получалось. Буквы в машинке западают - стучать надо медленно одним пальцем, прожимать с силой и придерживать, директор иногда берется, а потом ругается, и велит звать Сергея с четвертой группы, чтобы писал под копирку.

   Сергей пишет красиво, делает все обязательные допуски от краев, понятную шапку, умудряется вмещать текст так, чтобы не требовались переносы, а если на двух или больше листах, то лист заканчивает абзацем, и с нового начинает следующий, всем понятно - красиво составлено, правильно. Еще он чуточку, но не нахальничая, выправляет текст, который директор ему наговаривает, чтобы мысль была яснее, а когда директор, пряча глаза, просит его - тут бы надо "напудрить", то Сережа с удовольствием "пудрит мозги" - пишет так, что получалось как бы в разных смыслах. Вроде говорится то, а задуматься, так может быть и не то - зато потом, случись какая проверка, не придерешься. Получается, что "сигнал" из дирекции Детдома N 2 все-таки был, а это ГорОНО на него не среагировало...

   Директор детского дома обладает своеобразным (в старое время сказали бы - бабьим) надтреснутым голосом, который никогда не повышает, зная, что от этого он будет выглядеть неприлично. От огромного тела, закованного в костюм на все пуговицы (не для того ли, чтобы скрыть его неприличную рыхлость?), можно видеть только голову без шеи и кисти рук. Иногда, переволновавшись, что случается редко, директор исходит тонким звуком, словно внутри, в горле, у него что-то замыкает, не дает выплеснуть возмущение вместе с воздухом. Никто не слышал, чтобы он матерился. Ни одного слова - есть ли воспитанники или нет. Воспитательницы, даже старые тоже держались - делали вид, что плохих слов не знают. Считалось, что по должности разрешено ругаться только тете Приме - поварихе, носившей такое прозвище за вечную пачку сигарет просвечивающуюся сквозь карман халата - предмет желания многих, и кочегару дяде Платону, но почему его так прозвали, и когда это случилось, не знает никто.

   Директор прекрасно понимает, что пытаясь "рычать", никого в детском доме испугать не сможет. Потому не рычит, говорит вкрадчиво, компенсируя сказанные глупости строгостью лица, и тем, что никогда не улыбается.

   - А ведь я предупреждал! - говорит директор на всякие неприятности, довольный тем, что на самом деле предупреждал, и теперь часть своей директорской вины может перебросить на учителей и собственное начальство.

   Сережа часто работает с документами. Перекладывает личные дела воспитанников, сортирует их по группам и по возрасту, клеит бирки разного цвета - сам придумал - сразу понятно где что лежит.

   Когда никого нет, пролистывает - у Сергея цепкая память - его награда и проклятие.

   Некоторым вещам удивляется. Делает собственные выводы.

   Когда не знаешь или сомневаешься, в графе национальность положено писать - "русский" - на будущее не ошибешься. И неважно на кого ты, ребятенок, похож, но жить тебе в России-матушке, а насколько она тебе матушка, составит твое собственное к ней поведение, ничто иное повлиять на это не способно. Так думалось. Империи наиболее тщательно сохраняют незыблемость сложившегося порядка вещей.