Время terra incognita

Московский театр по праву считался одним из сильнейших в Союзе. Привезённое им в Чернореченск представление основывалось на работах историков Ласточкиных, исследовавших переломные моменты трагичного и вдохновляющего двадцать первого века. О глобальных событиях тех времён можно прочитать в учебниках, а московский театр ставил своей задачей рассказать о смешных и грустных хитросплетениях судеб простых людей того времени, из суммы которых и складывался далёкий двадцать первый век. Представление содержало семнадцать ключевых моментов, где совокупное участие зрителей могло существенно повлиять на развитие событий, и сорок четыре основных вариантов концовки. Впрочем, основные варианты концовки почти никогда не реализуются в чистом виде. Скорее они опорные точки, синтезом которых обычно заканчивается представление.

— Чувствую себя снеговиком — пожаловалась Наташа. Белый театральный комбинезон оставлял открытым только голову. До начала представления ткань висела складками, как у огромного, не по размеру, плаща.

Завернутый поверх собственный одежды в такой же комбинезон, Мотылёк подбодрил девушку: — Самым лучшим снеговиком на свете.

С началом представления висящая складками ткань изменит форму (с помощью искусственных аналогов мышечных волокон) в соответствии с полученной ролью. Кто-то превратится в толстяка, у другого, может быть, раскроются за спиной жёсткие, не предназначенные для полёта, крылья. Театральный комбинезон облегчает проецирование голографического облика, позволяя компьютерной системе отслеживать перемещение зрителя — актёра и, синхронно передвигать его голографическую копию. Кроме того, изменение формы одежды помогает участникам представления не забыть о своих изменившихся, в соответствии с ролью, габаритах. В противном случае может получиться небольшой конфуз, когда сказочный великан, забыв об увеличившемся росте, попытался бы пройти в обычную человеческую дверь.

— Спасибо — поблагодарила за комплимент Наташа.

К ним подошли успевшие переодеться в театральные комбинезоны Николай и Света.

— А разве я не самый лучший снеговик? — потребовала ответа Малиновская, услышавшая конец разговора Мотылька с Наташей.

— Конечно самый лучший — успокоил подругу Гончар.

Света капризно показала на Мотылька: — Вот этот товарищ считает иначе.

— Нам придётся сражаться за честь своих дам! — подхватил игру Николай: — Я дам вам свою запасную шпагу.

— Между прочим, у него действительно дома есть настоящая шпага, а может быть и запасная найдётся — просветила Малиновская: — Коля в школе увлекался исторической реконструкцией и фехтованием.

Наташа взяла замявшегося Мотылька под руку и нежно проворковала: — Ты ведь не отступишь, любимый? Каждую вторую среду я буду приносить на могилку цветы. Думаю, гвоздики вполне подойдут.

— У нас нет причины для ссоры, амиго — сказал Мотылёк с любопытством ожидающему, как он собрался выкручиваться, Николаю: — Женщины и их красота, суть форма искусства. А, как известно, искусство субъективно.

— Неплохо выкрутился — одобрила Малиновская.

Мотылёк спросил: — У тебя правда дома есть шпага?

— Ученическая — признался Гончар: — С затупленным концом. Да и кривовата немного. В клубе исторической реконструкции предполагалось, что каждый должен лично сковать себе шпагу. Сначала полгода учился кузнечному делу. Но какой из школьника выйдет кузнец, всего за полгода и то урывками? Не разваливается при ударе и ладно. Зато, когда во дворе играли в мушкетёров или в поход Вещего Олега на Константинополь, мне без спора доставались главные роли.

— Мой рыцарь в красном плаще — сказала Света.

— Товарищи, уже началось распределение ролей, идём? — предложила Наташа.

И правда, среди собравшихся зрителей началось распределение ролей. Процесс не был полностью случаен, так как многие пришедшие вместе хотели бы вместе играть в одних и тех же сценах. По возможности их пожелания удовлетворялись. На заре возникновения голотеатра в новостях писали о курьёзной истории, когда рассердившаяся на мужа жена возжелала театральной мести и пронзила мужниного персонажа огненной молнией, что было совсем не по сюжету. Актёры сумели спасти представление, но с тех пор старались не ставить рассерженных женщин играть роли античных богинь. Это вопрос личной культуры человека. Считает ли он допустимым испортить представление сотням других людей ради удовлетворения личных спонтанных желаний.

— Вы, четверо, вместе? — спросила программа.

— Не обязательно — ответил Мотылёк зная, что чем большее количество зрителей хотят играть совместно, тем сложнее системе распределить их по списку свободных ролей: — Если надо, можем разбиться на две пары.