Время terra incognita

— Большое спасибо — поблагодарила программа. А может быть, это был человек, которому приходилось подключаться к распределению ролей в особенно сложных случаях, когда программа не справлялась. Даже умеющие поддерживать разговор программы пасуют в сложной ситуации. Все, кроме одной. Хотя называть искусственный интеллект программой, всё равно, что сказать, будто человек не более чем животное. Недоговорить и намеренно утаить часть правды — значит солгать. По крайней мере, в Советском Союзе, в начале двадцать четвёртого века.

Споры по распределению ролей закончены. Представление начиналось.

Высокотехнологичный актовый зал чернореченского театра представлял собой несколько больших помещений, каждое размером с пару футбольных полей и выкрашенных в однотонной белый цвет. Под управлением операторов сцены, конфигурация помещений могла изменяться, формируя лестницы или арки. Как ни правдоподобно выглядит голографическая лестница, но по ней невозможно подняться и потому возможность изменять конфигурацию помещений жизненно необходима театру.

Не участвующие в данный момент в сценах зрители собирались вдоль стен, за тонкой, как волос, красной чертой. Там же можно было присесть или выпить сока. Главным условием была тишина. Мощная голографическая система театра «сужала» стены так, чтобы играющие роль в данный момент не видели собравшихся за красной чертой зрителей. Четыре отдельных помещения необходимы, чтобы можно одновременно разыгрывать сразу до четырёх сцен. А «временно свободный» зритель, так же как и те, кому не хватило билета, могли самостоятельно выбирать на какую из сцен обратить внимание.

Так как требования к аппаратуре и оснащению театра прилагались немаленькие — хорошие, большие залы можно пересчитать по пальцам четырёх рук. Чернореченский театр являлся законной гордостью города. По легенде сначала собирались строить гораздо меньший по размерам театр, но вмешался сам Кречинский, и Чернореченск получил в распоряжение прекрасную жемчужину. Считается, что знаменитый архитектор, несмотря на преклонный возраст, лично участвовал в работе над проектом.

— Товарищи! — раздался молодой задорный голос ведущего режиссера: — Сегодня наше последнее представление в вашем прекрасном молодом городе. Городе — рабочем. Городе — учёном. Городе — друге. Наша группа бесконечно благодарна всем вам за интерес к нашему творчеству.

Темой представления мы выбрали судьбы четырёх человек. Это настоящие люди, когда-то действительно жившие в начале двадцать первого века. Вполне возможно, что кто-то их собравшихся является их далёким потомком. Они не герои и не совершили великих открытий, хотя один из них был учёным, честным тружеником науки, из тех, кто по крупице собирают великое здание. Однако тысячу раз будет неправ посмевший сказать, будто их жизни прошли бесследно! Дети своего трудного века. Плоть от плоти своего времени и своей страны, вместе с ней прошедшие через поражения и победы. Непризванные рядовые в армии завтрашнего дня. Не значившиеся в смете на выплату заработной платы строители светлого будущего человечества. Просто люди. Наши предки.

Сегодняшнее представление посвящается учёным и исследователям, под руководством академика Евгения Лишенко и капитана корабля Андрея Мисло, в данный момент, летящим на корабле — станции «Гамаюн» к Меркурию. Уверен, вы все знаете о грандиозных целях и задачах их экспедиции и следите за её ходом. Пожелаем удачи нашим товарищам!

А теперь приготовьтесь. Мы начинаем…

Представление длилось два с половиной часа, с получасовым перерывом, между актами. Усталые, но необыкновенно довольные, зрители получили в коммуникаторы по копии голографической записи. По обещаниям группы театральных режиссеров ещё одна копия будет отослана на борт «Гамаюн» — а. Правда Мотылёк сомневался, что её там кто — нибудь будет смотреть. Играть гораздо интереснее. А для развлекательного просмотра, между записью театральной постановки и новым интересным голофильмом, обычно выбирают последний.

— В наше время наслаждение искусством — это тяжкий труд — выдохнула Наташа, когда они вышли на улицу.

Выходящие из театра зрители растекались по близлежащим улицам полноводной рекою.

— И не говори — подхватила Малиновская: — Чувствую себя апельсином, выжатым в апельсиновый сок. Но классно повеселились?

— Ещё как — согласилась Наташа: — Помнишь, ту сцену в магазине? Не могу поверить, чтобы в то время за каждой кассой сидело по девушке. И так во всех магазинах. Это сколько народу тратило своё время на то, чтобы выполнять работу простых роботов? В начале двадцать первого века уже изобрели вычислительные системы?

— Их изобрели ещё в середине двадцатого и даже раньше — сказал Мотылёк.

— Вот видишь! Разве можно тратить труд и творческий потенциал стольких людей на то, что спокойно могут делать автоматы?

— Ещё бы Средневековье вспомнила или Античность — подначила Малиновская.

Наташа замотала головой: — К Античности у меня претензий нет.

— А к двадцать первому веку, значит, есть?