Время туманов

Туман снаружи оказался не таким густым, как выглядел издалека, или же с наступлением позднего вечера немного поредел. Сразу за домом пленников встретили густые, темно-серые сумерки, но спину идущего впереди Ткаченко Семен видел вполне отчетливо. Скорее всего бандит видел их всех ничуть не хуже. Мысль положиться на быстрый рывок в лес, в туман, показалась Семену не самой лучшей. Не уйти, тем более у Лазарева и Ткаченко руки по-прежнему связаны, и быстро бежать они не смогут.

— Это, мужики… короче, ничего личного. Шеф приказал вас типа отпустить. — Цыпа хмыкнул. — Но ежели я вас в реале отпущу, то бугор мне таких пряников выпишет, что мама не горюй. Ну, наутро, когда протрезвеет. Это сейчас оне слегка тяпнувши и в Робина Гуда играют, благородство показывают, — доверительным тоном добавил бандит. — Ну а вам один хрен сегодня кончаться… тут или чуть подальше, так что грех мой невелик. Не ссыте, я вас быстро и не больно. Как комарик укусит, гы-ы…

Шелихов услышал тихий металлический шепот ножа, покинувшего ножны. Наверно, того самого, что капитан назвал инструментом нежным и особо заточенным.

— Но, мужики, чур, уговор. Ежели орать начнете, то будет долго и боль… э, ты чё?

Удивление Цыпы было настолько неподдельным, что он так и остался стоять с открытым ртом, глядя на моток проволоки, что вручил ему Семен. Он бы стоял, наверно, в таком ступоре еще несколько секунд, но сталкер коротко, без замаха двинул бандиту кулаком в солнечное сплетение, постаравшись вложить в удар всю силу. Под негромкое сипение выходящего из легких воздуха Цыпа попытался прилечь, и Семен помог ему в этом, обрушив сверху вниз на коротко стриженный затылок сцепленные в замок кулаки. Затем Шелихов придавил бандита коленом, и до того, как тот успел выдать вопль, запрокинул ему голову.

Нож капитана и впрямь был очень хорошо заточен. Под тихий маслянистый звук он легко развалил глотку чуть ниже кадыка, рана тут же расползлась широким безобразным ртом, и вместо крика Цыпа влажно забурлил, суча ногами. Вторым движением ножа закончив агонию, Шелихов прислушался. Похоже, в доме никто ничего не заметил — сквозь окна послышались возглас и гогочущий смех. Серый быстро обыскал уже затихшего бандита, но, кроме ножа, другого оружия при нем не оказалось.

— Валим, — прошептал Семен, и все трое, стараясь не шуметь, побежали по асфальтированной дорожке.

— Давай тут… — Капитан кивнул на разросшиеся кусты снежноягодника. — Они не сунутся в туман, а если и вылезут, то нас хрен найдут. Ночью в лесу подохнем… он, сука, на это и рассчитывал.

— Добро, — кивнул Шелихов. В самом деле, уходить дальше было намного опаснее, чем оставаться вблизи дома. Зона. Ночь. Туман. Этих трех слов было достаточно любому, даже начинающему сталкеру, чтобы понять — идти по незнакомой территории в такое время означает смерть в девяноста девяти случаях из ста. К тому же капитан был прав — в это время их искать не станут. Эх… как бы пригодился сейчас хоть какой-нибудь ствол…

— Утром будем уходить, — прошептал Семен. — Шансов нет. Теперь только возвращаться.

— Согласен. — Ткаченко кивнул. — И хорошо бы свалить еще затемно… вот же гадство. Накрылся наш с вами поход, господа хорошие.

— То есть… как это? — едва ли не в голос спросил Лазарев. — Это… это почему накрылся? Неужели?..

— Тихо, наука, не голоси, — грубовато оборвал ученого Шелихов. — Их там четверо осталось, со стволами, в том числе и нашими. Нас трое, и на всех один ножик. Приборы твои, детекторы и прочее у них, и забрать все это невозможно. Молись, чтоб нам поутру уйти удалось от этих, блин, старателей. Или чтобы прямо сейчас пулю не съесть, когда они дружка своего найдут.

— Да уж… — Ткаченко вздохнул. — Ну, мусорщик зонный, ты даешь… подумалось мне, что кранты наступили, уже и жизнь перед глазами побежала. В общем, спасибо. Должен буду.

— Да, кстати, забери вот. — Шелихов, чтобы сменить уже назревающую тему, протянул нож капитану, но тот покачал головой.

— Оставь. Это теперь твой инструмент…

Капитан так ничего и не спросил, но Семен почувствовал невысказанный вопрос. И Лазарев притих… тоже небось думает, как это Серый, горе-сталкерок, мусорщик Зоны, в три секунды человека ножом кончил, мало того, ножик о куртку аккуратно так, спокойно вытер, словно не впервой ему. Да и самому как-то паршиво стало… думал, что все, вытравилось прошлое из души, задохнулось под пластами новой жизни, нового имени, Зоны той же самой. Даже перегорел в свое время, душу до дна выжгло, однако снова убил. Легко, и руки, словно вспомнив, ни разу не дрогнули, и на сердце все такая же привычная тишина, как после…