Время туманов

Да, мир стал наклоняться прямо под ногами Семена, и те ямы, к которым он медленно приближался, стали казаться не дальше по дороге, а ниже по склону «холма». По мере того как усиливалось действие аномалии, Семен вначале присел, чтобы не «соскользнуть», а потом и вовсе лег на спину, цепляясь за неровности асфальта подошвами крепких ботинок. Рокот становился все громче, и временами Шелихова «схватывало» так, что ему приходилось даже немного съезжать «под уклон».

— Не захватил, дурак, в магазине моток веревки… — самому себе прошептал Семен, удивляясь полному отсутствию привычного страха. — Обвязаться бы, чтоб не стаскивало… а, ладно… свинья не съест, если шеф не захочет.

В отличие от известных Семену аномалий эта действительно не имела четкой границы, возможно, потому, что была воистину огромной. Потому и действие гравитации недалеко от провала Шелихов начал ощущать постепенно.

Вначале мир «выровнялся», почти потеряв свой кажущийся «уклон». Но взамен этого Семена прижало к земле так, словно сверху на него навалились мягкие, но тяжелые мешки. Стало намного труднее дышать, и Шелихов с усилием перевернулся на живот. Немного удивляясь тому, как проступили под кожей сухожилия и суставы на кистях, и неприятному ощущению того, как потяжелело и обвисло лицо, Семен просто лег на землю пластом, давая отдых занывшим мышцам шеи, которым стало очень тяжело держать изрядно добавившую в весе голову. Дышать, как ни странно, стало немного полегче, хотя к неприятным ощущениям добавилось жаркое покалывание прилившей к коже крови на животе и груди. Ко всему прочему закружилась голова, да еще неожиданно и буквально с медвежьей силой потянуло к центру аномалии, после чего постепенно отпустило. Протащило, правда, всего ничего, но Семен до крови содрал кожу на лбу и щеке и скорее всего изрядно попортил камуфляж.

— От… су-ка… — прохрипел Серый, силясь поднять голову. Получилось не сразу — сталкера с силой давило к земле, шея, казалось, затрещит от усилий, да еще и зрение поплыло куда-то в сторону, сознание обескровленного мозга быстро заволакивало чернотой.

«Твою мать, а… не достаю, — успел подумать Шелихов, прежде чем снова опустить голову, да не просто опустить, а пребольно стукнуться об асфальт скулой, и без того рассаженной рывком нестабильной аномалии. — Если выберусь живым… то своим придуркам скажу, особенно ученому, чтоб не распространялись о моем, блин, тупом подвиге. Засмеют свои же на фиг…»

Отдышаться. Подтащить к груди потяжелевшие руки и, упираясь локтями, продвинуться на десяток сантиметров дальше. И еще раз. И еще.

Голова уже почти не поднималась. В висках молотил пульс, отдаваясь в затылке острой, пронзающей болью, начали гореть и слезиться глаза, из носа как-то быстро, с отчетливо слышимыми шлепками начали падать и сразу растекаться в розовые круги капли крови. В легких хрипело, дышать стало совсем тяжело, и Семен делал короткие, мелкие вдохи, так как глубоко вдохнуть просто не получалось — сверху давило так, что ребра едва не трещали.

Голова уже соображала плохо, но в сознании промелькнула почти ехидная мысль: «Идиот ты конченый. Если ты сейчас и руку-то с трудом поднимаешь, то как собираешься бросать зонд? Думаешь, он возьмет вот так, да и полетит, а не впечатается в асфальт рядом с тобой? Здесь его из пушки выстреливать придется, чтобы он хоть несколько метров успел пролететь…»

Шелихов замер, распластавшись под ощутимо тяжелеющим прессом аномалии. В боку кольнуло острой, пронзительной болью. В таких случаях, когда наступал, по выражению незабвенного Кисляка, «в натуре полный аллес», Серый тихонько говорил сам с собой. Как ни странно, в критических ситуациях это ему помогало собраться и найти верное решение. Шелихов почувствовал отчаяние, именно отчаяние, что все зря, и придется возвращаться от мелькнувшей на несколько ярких секунд свободы в постылое прошлое, к надоевшим до тошноты страхам и воспоминаниям.

«Как ее, сволочь, туда забросить? Дуровинка-то крошечная, с сигарету, и весу в ней грамм десять, не больше, но это если бы аномалия, скотина поганая, ее к земле не давила. Не заброшу даже на полметра, куда на фиг, тут до центра еще двадцать с лишним хороших шагов. Как, блин?»

«Как-как… каком кверху, — подумал про себя Семен, так как даже шепотом произнести что-либо было уже невозможно. — Аномалия нестабильная, видишь, вот и опять прихватила да полметра проволокла… су-ка… давай еще, зараза… подволакивай…»

Серого снова со страшной силой рвануло к аномалии. Несмотря на то что на Семене уже лежало не меньше, чем в половину тонны незримого груза, его с громким шорохом протащило по асфальту, словно по мелкой терке. На дороге осталась метровая красная полоса.

«Ч-черт… твою мать, больно как… ничего, ничего. Давай еще, тварь».

Семен вытянул вперед руку с детектором, корпус которого стал скользким от крови, и приготовился сбросить большим пальцем цилиндрическое тельце зонда со шпули.