Время учеников. Выпуск 3

Я прилежно прочитал выданную мне бумажку. Закон о денежном обращении, как выяснилось, сводился к одному-единственному требованию: местные деньги в наличной форме нельзя было вывозить из страны. Причем за нарушение наступала не административная ответственность, а уголовная, высылкой дело не ограничивалось. Это ограничение казалось еще более нелепым, чем трудности с обменом валюты. Я, конечно, подписался в графе «ознакомлен», не стал капризничать. После чего вернулся к окошку. Там уже стоял посетитель, брезгливо обмахиваясь точно такой же подписанной грамотой. Он проворчал, легко распознав во мне товарища по несчастью:

— Они тут сумасшедшие.

— Я обратил внимание, — нейтрально сказал я.

— Ввели свои деньги, — воодушевился он. — Какого черта? Вот раньше, до заварушки, — плати, чем хочешь. Вы бывали здесь раньше? Хоть драхмами плати, хоть крузадо. Райское было местечко. Но теперь мне выбирать не приходится, полиартрит совсем замучил, засыпаю, вы не поверите, только с грезогенератором в люстре. А здесь, говорят, просто чудеса творятся. Ни одного чуда, правда, я пока не видел, если не считать того, что доллары наши им почему-то не нравятся…

— Рубли тоже, — вставил я.

Он изменился в лице.

— Вы русский?

— Если в роддоме не наврали.

Он отвернулся.

— Кругом русские, куда ни плюнь, — сказал он как бы сам себе, но так, чтобы все услышали. — Что ж они всюду лезут? Уже превратили свой Верховный Совет в Мировой, и все мало. Мир спасают, просто мания какая-то, от них бы кто спас. Такая была страна — опять же изгадили… — Он сунулся головой в окошко и спросил у операторши: — Вы не обидитесь, милая? Я пережду где-нибудь в уголке, пока помещение не очистится от свиней.

Некоторое время этот несчастный, переполненный злостью человек пребывал в сладком ожидании ответных чувств с моей стороны. Когда он удалился, со скрипом волоча свои плохо гнущиеся мощи, барышня по ту сторону стекла улыбнулась мне:

— Вашу гостевую карту, пожалуйста.

Девчушка, отошедшая от другого окошка, бегом торопилась к выходу, открыто целуя зажатую в пальцах купюру.

— У детей тихий час, — отчетливо произнес кто-то.

Очевидно, это было остроумно, потому что кругом засмеялись, дав бегунье дорогу.

— Совсем стыда не осталось, — сердито сказал пожилой охранник, прогуливающийся вдоль стоек. — Хрусташи, отбросы помойные. Скоро начнут прямо под дверями укладываться.

Формальности не отняли много времени. Я быстро получил свою порцию денежных знаков и сунул пачку в карман, не пересчитывая. В этот момент радиофон запищал у меня в ухе.

Звонил Бэла.

— Подожди, — сказал я ему. — Сейчас на улицу выйду…

Возле охранника я на секунду притормозил.

— У вас что, не получается? — спросил я со значением. Может, не так питаетесь?

Не люблю, когда детей обижают, есть у меня такое уязвимое место. Я пошел себе дальше — к солнцу, к пальмам, к открытому настежь городу, — а задетый мной старый дурак послал мне в спину с неожиданной тоской:

— Ну причем здесь питание-то?

Центральный вход вывел меня, по счастью, с противоположной от памятника стороны. Здесь было море — наконец-то я его увидел. Город спускался к морю широкими террасами, лежал под ногами, как макет, и казалось, достаточно было шагнуть, чтобы раздавить гигантской сандалией этот игрушечный мир… Оказавшись снаружи, вне зоны действия любопытных ушей, я сказал Бэле напрямик:

— У меня алиби, имей в виду. В момент нападения на камеры хранения я гулял с тобой по проспекту Ленина.

— Остришь, — неодобрительно сказал он. — Рад за тебя. Тут такой вопрос, Иван. Тебе знакомо имя Рэй?

— Кто это?

— Значит, опять я зря на тебя понадеялся… Странная история, бортинженер. Мне передали анкету. Ну, ту, которую при въезде в страну заполняют, помнишь? Она пришла не из таможенного управления, ее просто подбросили. Украли где-то бланк строгой отчетности… но это не важно. Там было написано имя: Рэй. В графе «профессия» значилось: шпион Совета Безопасности, а цель приезда указана следующая: перестать лгать. И приписка: «Надо же с чего-то начинать, не так ли, агент Жилин?» Про агента Жилина — это не мои слова, это было в анкете.

— В вашей уютной стране есть сумасшедшие, — сдержанно отозвался я. — Ты не замечал? Почему-то их особенно много среди поклонников литератора Жилина. Не знаю, что тебе ответить, Бэла.

Я не знал, что ответить, поскольку имя Рэй и вправду было мне знакомо. Если, конечно, речь шла о том человеке, о котором я подумал. Начальник полиции помолчал.

— Раскрываю тебе служебную тайну, Иван, — устало предупредил он. — Из упавшего в бухту вертолета мы вытащили кое-какие документы, но даже не успели их восстановить. Дело опечатано и увезено представителями Управления внутренних расследований Службы безопасности при Совете Безопасности. Зеленые галстуки все изъяли, подчистую. Так что шалость с анкетой не кажется мне смешной и, тем более, случайной.

Бэла был очень зол. Не мог просто взять и утереться.

— Знаешь, что означает буква «L» на борту? — сменил он тему.

Их татуировочка.

— «Light Forces», — сказал я.

— Я думал, это легенды.