Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

…Впереди стучали выстрелы. Проклятая тихоходная машина наконец добралась до Мирза-Чарле.

А Мирза-Чарле не было. Лишь на окраине огромного пожарища держался пока один домик. Со всех сторон домик окружали странные люди в белых балахонах и расстреливали его в упор — длиннейшими очередями. Патронов тут не жалели. Пара пуль срикошетила по обшивке, и флаер нырнул в огромное окно второго этажа, все еще скалящееся осколками зеркального стекла.

Руди увидел всю картину сразу — Ангелова на полу, Сабину, одной рукой зажимающую ему артерию и с автоматом в другой. И еще одного балахонника, целящегося ей в спину. Антон знал, что Сабина артерию не отпустит, следовательно, не успеет, и знал, что она знает, что не успеет.

А потом все кончилось, и балахонник повалился с болтом доброй барканской стали в затылке.

Говорят, именно тогда прозвучало знаменитое: «Младшие отходят, старшие прикрывают». На самом деле сказано было немного иначе:

— Женщины и дети — вон!

…Антон вылез на крышу, поливая окрестности из двух автоматов — художника и Сабины. Когда патроны кончились, а флаер исчез в небе, на крыше появилась стремительная гибкая фигура.

— Казимир? — не очень удивленно спросил Антон, разглядывая наставленный на него автомат.

— Сдавайтесь, дон Румата.

Антон кивнул и опрокинулся назад. Приземление получилось жестковатым. Перекатился, вскочил на ноги. И сразу же сверкнула в голове ослепительная вспышка. Последняя мысль: «Так неудачно!»

…Откуда-то издалека доносилось бормотание: «А башка у благородного дона что чугун. Это ж надо — приклад угробил. Товарищ Шига, он мне башкой приклад угробил!»

— Я в восхищении. — Казимир, почему-то откликавшийся на Шигу, встал над Антоном, помахивая очень знакомым мечом. Коротко кивнул: — Это честь для меня, дон Румата. — Конец фразы потонул в топоте копыт.

Земля дрожала под закованными в броню лошадьми, мечи всадников сносили длинноволосые головы художников. Кто-то успел схватиться за автомат — несколько очередей ударили и заглохли под шипастыми подковами.

А впереди на огромном ируканском жеребце скакал сердечный друг барон Пампа. Его рев перекрыл даже звуки стрельбы:

— Убейте их, мои рыцари!

Сабина вернулась почти мгновенно. Спрыгнула с еле держащегося в воздухе флаера — аккурат перед мрачным, в крови, арканарцем. Когда он схватился за пистолет, она успела лишь картинно взмахнуть рукой. Потом арканарец осел.

— Вам лучше было бы переждать в безопасности. Это неподобающее место для прекрасной доны, — сообщила выросшая у нее за спиной широченная фигура.

Сабина удивленно хлопнула глазищами:

— Благодарю вас, благородный дон Пампа.

Барон кивнул и выдернул меч. Тело упало ничком, надежно скрыв торчащую чуть пониже подбородка рукоять стилета. Сабина подумала и вернулась на крышу. Уселась на краю, поболтала ногами. Извлекла зеркальце, поправила чуть растрепавшиеся волосы.

Покосилась на четверых «художников», вооруженных каким-то металлическим дрекольем. Те слаженно наседали на дона Пампу. Пожала плечами. Балахонники один за другим стали хвататься за глаза и падать под баронским мечом. Когда рухнул последний, озорной солнечный зайчик помедлил и отправился искать следующую жертву.

29 июля 36 года

13.30

…Отец Шига сосредоточенно отстреливался от наезжающих всадников. Раскачивался, вращался волчком, стрелял в перекате. Ни одна пуля не пролетала мимо — вот только всадников было куда как больше, чем патронов. Жизнь подходила к концу, и прожита она была совсем неплохо. В девятнадцать лет возглавить крестьянскую армию. В двадцать — стать боевым монахом Ордена. Потом — Патриотическая школа, Земля, четыре года студенчества в Сорбонне. Потом снова Арканар. Собственно, подохнуть он должен был еще в двадцать шесть, на штурме Бау. И сдох бы непременно, если б не гений Его Преосвященства. Что ж, «судьба воина — увядший лист, сорвет его ветер — но дерево пребудет вовеки». Он ни о чем не жалел. В конце концов, когда потеряно все, у дона остается еще честь, у магистра Ордена — цель. Если от него зависит дать «Тьме» время на взлет — он даст его.

Толпа разом расступилась, пропуская барона Пампу. Очень медленно Щига отбросил автомат с последним патроном. Помахал в воздухе перстнем на цепочке:

— Эта вещь, кажется, о чем-то говорит вам, барон?

…Барону говорила. Антон ожидал, что дон Пампа нальется темной кровью, заорет и начнет делать глупости, но тот лишь прикрыл веки и оледенел. Аж покрылся инеем. Потом тихим неживым голосом отчеканил:

— Барон Пампа дон Бау-но-Суруга-но-Гатта-но-Арканара, божьей милостью король Арканарский. Сорок пять лет. К вашим услугам, святой отец.

— Барон Шига дон Кси-но-Питана, Именем Господа боевой магистр Святого Ордена. Тридцать лет. К вашим услугам, барон.

Он очень медленно обнажил фамильный меч и отбросил в сторону ножны.

— Тебе они больше не понадобятся, — кивнул дон Пампа, устремляясь вперед.