Время увядающих лилий (СИ)

— Мигель хорошо сделал, что вспомнил про тех неаполитанцев, которые не захотят признать Карла Французского своим королём, — согласился я. — А вот насчёт флота… Он силён у Венеции и у Кастилии с Арагоном. Я о тех государствах, которые могут оказать поддержку против Франции, и в то же время хоть сколько-нибудь нормально настроены к нам, Борджиа. Мой троюродный брат уже отправился к королеве Изабелле, нам есть что ей предложить. А вот венецианцы для меня пока не совсем понятны. То есть не они сами, а чем их сейчас можно соблазнить.

— Думаю, тут я смогу помочь своему сыну. Но сперва ответь, уверен ли ты в том, что наши войска при поддержке союзников смогут разбить французскую армию, не выпустить её из Неаполя?.

— Да, вполне. Если мы заставим выступить на своей стороне ещё кого-нибудь. Венеция, Испания… Тогда я действительно ручаюсь за итог сражений. К сожалению, одной лишь Флоренции, нам союзной, будет маловато, особенно учитывая планы Карла VIII относительно наших недругов среди собственных же вассалов. При таком печальном варианте мы сможем доставить французам большие неприятности, как следует пощиплем их, но они прорвутся и с немалыми силами. Хотелось бы избежать затяжной войны, решив всё поскорее. Отсюда и желание возмутить Бретань, Гиень, Прованс наконец.

— Мы договоримся с Венецией, Чезаре. Мне, как викарию Христа, есть что предложить их республике. То, чего они хотят и получение чего мы им облегчим. К тому же дожу и венецианской знати очень не понравится появление французов рядом с теми местами, которые они считают своими.

Понимаю, чего уж тут. Сплит, Зара и иные крепости на побережье, соседствующие с владениями турок. Острова Крит, Кипр и множество куда более мелких, опять же находящихся под контролем республики, стоящих как кость в горле у османских султанов. У венецианцев и так хватает проблем, а если уж поблизости появился Карл Французский, аппетиты которого несоизмеримы с возможностями пищеварения, то проблем у Венеции сильно прибавится. На этом действительно можно будет сыграть. Но при чём тут положение «отца»? Пока не пойму, хотя чувствую, что ответ лежит на поверхности. Ладно, сейчас не к спеху. В отличие от гостя, которого не стоит заставлять ждать слишком долго. Об этом я и напомнил собравшимся.

— Кажется, кое-кому пора появиться здесь.

— И точно, пора, — согласился понтифик. — Опасная гостья, я до сих пор не до конца верю, что у тебя получится её использовать.

— Использовать только в наших целях точно не выйдет. Зато сделать союзником внутри создаваемого государства — это совсем другое. Дать ей больше, и так, чтобы не на время, а внушить чувство уверенности в будущем. Она это ценит из-за случившегося ранее.

Понтифику оставалось лишь позвонить в колокольчик, до этого момента находившийся на столике, после чего приказать появившемуся в дверях охраннику-каталонцу пригласить ожидающую гостью. Чуть больше минуты и… вот она, Тигрица из Форли, графиня Катарина Сфорца собственной персоной, прекрасная и опасная. Хищная улыбка, делающая её лицо ещё более прекрасным, изысканный наряд, некоторое, но не чрезмерное количество украшений. И этикет, выверенный до мелочей. А как ещё можно выразиться, если она учла даже предпочтения каждого из собравшихся. Какие именно? Хотя бы не подчёркивать излишне женскую природу Бьянки и обратиться ко мне как к великому магистру Ордена, а не как к кардиналу. Умна, находчива, способна быстро оценивать окружающую обстановку и использовать оную в своих целях. Прелесть а не женщина. Эх, была бы не замужем и без детей, тогда я мог бы и на разницу в возрасте внимания не обратить. Увы… расклад не в мою пользу.

— Как вы видите. Катарина, тут крайне узкий круг, а значит нет смысла беспокоиться о том, что суть разговора станет достоянием посторонних ушей, — подчеркнул я этот весьма важный нюанс после обязательной «вступительной части». — Излишним будет напоминать, что наш прошлый разговор мой отец и два близких друга знают от первого до последнего слова. Так что мы можем продолжить с того, на чём закончили в прошлый раз.

— Тогда мы договорились о временном нейтралитете и о том, что я посмотрю, на что вы, Борджиа, способны.

— Случившееся при Реджо-Эмилии показало силу нашей семьи, — благожелательно, но с ощутимой долей фальшивого добродушия вымолвил Александр VI. — Италийцы и прочие начинают привыкать, что там, где поднимается знамя с красным быком, враги расступаются или склоняют колени перед победителем.

— Но король Франции прошёл в Неаполь, как и хотел. Ваше Святейшество возложили на его голову столь желаемую им корону. И на голову моего дяди, которого вы же совсем недавно назвали узурпатором. Это не похоже на преклонение колен.

И смотрит этак выжидающе. Язва и умница! Пытается прощупать обстановку, выяснить всё, что получится, дабы принять то или иное решение, чрезвычайно для себя важное. Ведь именно от того, на кого она сейчас сделает ставку, будет зависеть будущее как самой Катарины Сфорца, так и её детей, которых у неё, скажем так, немалое количество.