Время великих реформ. Золотой век российского государства и права

К этому времени продолжало действовать Соборное уложение 1649 г., согласно которому едва ли не все подсудимые подлежали смертной казни, и вопрос стоял только о способе экзекуции. Кроме того, действовали петровские законы (Воинский регламент, Морской устав и др.). Они отличались такой же жестокостью.

Во второй половине XVIII в. была введена такая ответственность, как лишение прав состояния, которая также предусматривала прекращение имущественных и семейных отношений, а также каторжные работы и ссылку на вечное поселение в Сибирь.

Император решил провести обстоятельное следствие и публичный суд, насколько это было возможно для того времени. Ему хотелось выглядеть цивилизованным перед Европой. От этого зависело международное признание легитимности Николая I в свете убийства его отца, странной смерти Александра I и не вполне юридически чистого способа прихода к власти самого Николая Павловича. Для Николая I, понимавшего себя главой Священного союза, это было важно.

Из этих же соображений из ссылки был возвращен поэт А. С. Пушкин, главным учителем наследника был назначен В. А. Жуковский, либеральные взгляды которого не могли не быть известны императору.

Однако квалифицированных юридических кадров, способных убедительно оформить решения суда, в стране почти не было, поэтому обойтись без Сперанского было практически невозможно.

Конечно, учитывая биографию и известность Сперанского, определенный риск назначения Михаила Михайловича в состав суда существовал. Ели бы такой человек что-то сделал не так во время процесса, мало бы никому не показалось. Михаил Михайлович был необходим императору не просто как исполнитель разового, пусть и очень важного поручения, а скорее как преданный придворный для реализации его широких планов по систематизации законодательства и подготовке необходимых преобразований в государстве, системе финансов, местном управлении, образовании вообще и подготовки сына, в конце концов.

Ради пополнения своей команды таким человеком Николай готов был простить то, что было, и тем более чего не было.

И Сперанский не подкачал. Михаилу Михайловичу Николай был нужен не меньше, чем Сперанский Николаю. Он не просто исполнял возложенные на него императором поручения, но и проявил свойственную ему педантичность и инициативу, хорошо понимая, что проходит проверку на верность императору, с которым связывал надежды на новые вызовы. Михаил Михайлович знал, что Николай Павлович, в отличие от своего лицемерного брата Александра, обладал прямым характером и постоянством в симпатиях. Как говорится, своих не бросал. Его доверие было приобрести трудно, но так же трудно было и его утратить.

Сперанский занимался квалификацией состава преступления каждого из 121 обвиняемого. Более того, он готовил приговор, в том числе тем, кого лично знал много лет.

В то время в России судопроизводство было письменным, обвиняемые не вызывались, не было полноценной защиты (адвокатов просто не существовало) и т. д. Процесс был инквизиционный, как, впрочем, и другие процессы до судебной реформы 1864 г.; судьи работали не с людьми, а с бумагами.

Сперанский разработал судебную процедуру, проводил по ней процесс, расписывал роль судей, составил шкалу наказаний, определял приговор, отмерял наказание.

По мнению В. О. Ключевского, декабрьский мятеж не только был последним дворцовым переворотом, но и «им кончается политическая роль русского дворянства». Далее Василий Осипович делает вполне определенный вывод: «Не только по закону, но и по нравственным средствам дворянство должно было потерять после того прежнее значение. После 14 декабря пошли за Урал лучшие люди сословия, после которых осталось много мест, не занятых в продолжение следующего царствования. Это была потеря, которую трудно было вознаградить и при более обильном запасе нравственных сил сословия»[101].

Однако в результате политически активная часть общества отнюдь не сократилась, а, наоборот, выросла за счет притока значительного количества мещан, особенно образованной их части. Лидерами политических настроений, направленных против самодержавия, стали и дворяне, и выходцы из среднего сословия, такие как Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов и др. Были среди них и правоведы, может, и не отличавшиеся особой политической активностью, но в силу сугубо профессиональных воззрений противостоявшие правовому нигилизму и наиболее вопиющим язвам самодержавия, таким как крепостное право. Об одном из них мы расскажем в § 14 настоящей главы.

4 Крестьянский вопрос