Время веры

После войны чествовали в Париже английского ученого Флемминга, открывшего пенисилин. На торжественном собрании в его честь сказали много похвальных слов. Отвечая собравшимся, профессор Флемминг сказал: «Вы говорите, что я что-то и з о б р е л; на самом деле я только у в и д е л, — увидел то, что создано Господом Богом для человека. Честь и слава принадлежат не мне, а Богу»… Подлинная ученость скромна потому, что она принадлежит не мертвой материи и не лукавой диалектике, а живой душе человека, этому чудному миру, созданному Великим Творцом.

16. О СТРАДАНИЯХ ВЕРЫ

С каким-то совершенно непонятным упорством некоторые люди защищают свое будущее несуществование; борются не за свое спасение от смерти, а за свою смерть. Этот смертоносный дух можно видеть, прежде всего, в отчаявшихся людях. Вот, движимый идеей самоистребления, человек бросается с моста в воду; видящие его безумный поступок, желая человека спасти, бросают ему спасательный круг, веревку, посылают лодку, чтобы его подобрать. Но отчаявшийся отвергает всякую надежду на свое спасение; он отказывается от спасательного круга, отбивается от людей к нему поспешивших, и со всей силой устремляется ко дну, надеясь на пучину, на то, что она его примет, окажет ему милость, осуществит его самоистребление… Какая удивительная надежда может владеть человеком, надежда — на смерть, на ничто! Даже вечной смерти человек может отдаваться всею своей волей и верой!

Отдавшиеся духу гибели, всю свою жизненную силу направляют на отрицание именно этой жизненной силы, своей и других людей. Но воля человека есть избыток жизни; нельзя волей утверждать смерть. Только те, кто верят в избыток Жизни, могут быть провозвестниками истины в человечестве. Естественно, что Христовы Апостолы хотели зажечь верой в Вечную Жизнь всех людей; таково самое существо их веры. Сила бессмертная бьет в них ключом и изливается на мир. Но какое чувство избытка может быть у верующих в ноль и проповедующих кратковременность и случайность жизни и ее уничтожение? В активности антирелигиозников кроется неразрешимое противоречие.

После октябрьской революции широкая волна антирелигиозной проповеди и активности разлилась по России. Во всех углах страны проповедовался атеизм, вера в черную яму небытия. Эту идею смерти и уничтожения личности антирелигиозники странно выводили из идеи «прогресса», «культуры» и «науки». С такими привлекательными лозунгами они себя и других бросали в объятия духовной смерти. Стали тогда издаваться журналы с яркими обложками, высмеивающие святыню народа: «Безбожник», «Безбожник у станка», «Антирелигиозник» и другие. Много книг, брошюр и статей было брошено в народ для уничтожения религии. Начались в стране антирелигиозные карнавалы, маскарады, шутовские кощунственные игры и процессии. Пошло массовое осквернение и разрушение храмов, монастырей, — великое оскорбление народной души. Не удовлетворенные собственным неверием в Бога, унылые, тоскующие, ожесточившие сердца свои (несчастные, конечно) люди, громко назвавшие себя «воинствующими безбожниками», хотели веру в Вечную Жизнь вырвать из всех человеческих сердец. Это был огромный замысел. «Союз Воинствующих Безбожников» провозгласил себя организацией со всемирным размахом. Члены этого Союза доносили на верующих в Бога, оклеветывали священников, посылали на смерть пастырей Церкви… Молодежь не допускалась в храмы; вытравливалась вера из детских душ! Много верующих стали в те годы мучениками! Начавшаяся борьба против веры была нова для народа; и она прикрывала свою великую неправду частичной правдой, — обнаружением нравственной слабости некоторых верующих в Бога людей и пастырей Церкви. Конечно, были в стране священники, которые несли свое служение холодно и безучастно, не по заветам Христовым. Заражались материализмом некоторые монастыри… Но не материалистам было на это указывать. Жизнь церковная не всегда бывает на высоте, потому что не все люди одинаковы, по силе своей надежды на Бога; и во всяком своем положении человек сохраняет свободу быть или не быть со Христом.