Время веры

В человечестве преобладает страх пред смертью, переходящий в бездумно-покорное приятие ее неизбежности. Но часто бывает и окамененное нечувствие, и, не только боязнь смерти, но и боязнь даже думать о ней. Те, которые гонят от себя мысль о смерти, не могут, конечно, религиозно приготовиться к неизбежному исходу.

Память о смерти святые учители и подвижники христианства считают для человека с т о л ь ж е н е о б х о д и м о й д л я д у х о в н о й ж и з н и, к а к и м о л и т в у. Они говорят, что молитва есть «правое крыло» души верующего человека, а «левое крыло» его есть память об исходе из этого мира.

Часто высказывается в мире неверная мысль, что память о смерти препятствует провождению земной жизни, как бы «тормозит» активность человека в мире. Это может быть отнесено лишь к житейски-иппохондрическому отношению к смерти, которое делает человека, действительно, неспособным ни к какому делу. Христианская же память о смерти, — есть п р о з о р л и в о е с о с т о я н и е души человеческой, и делает ее более сознательной и мудрой, давая активности человека в мире особую силу и ответственность.

Языческое древнее общество сперва подозревало христиан в недолжных чувствах в отношении к жизни этого мира, но, присмотревшись, увидело свою ошибку. Христиане могли отдавать земле все, что предназначалось для земли, в порядке государственной повинности и общественного служения. Но лишь Богу и вечности христиане отдавали свою душу.

Христианство никогда не противоречило жизни, а т о л ь к о о д н о м у г р е х у. Память о смерти — о которой говорят учители Церкви — не активности жизни противоречит, но а к т и в н о с т и г р е х а. Греховное чувство действительно ненавидит память о смерти потому, что это есть память и о расплате за грех, о конце всех иллюзий, миражей зла, призрачных его радостей, которыми зло соблазняет на земле человеческую душу, отвлекая ее от Бога и Его правды.

Что такое «смерть»? Зло это или добро? Некоторые скажут: «зло»; другие (по-разному) скажут «добро». Истина же в том, что смерть, как уход человека из одной, действительности, земной, в другую — небесную, являясь следствием зла, не есть, сама по себе, н и д о б р о, н и з л о; д л я о д н и х л ю д е й, добрых, верующих, она является «добром» и благодеянием, а для других, непокаявшихся перед Богом, она бывает — «злом», горем. К а ч е с т в о д у ш и умирающего человека определяет значение смерти для нее.

Слово Божие понимает смерть не в одном только смысле расставания человека со своим земным телом, но и в смысле п о т е р и ч е л о в е к о м Б л а г о д а т  и Б о ж и е й. Эта последняя, а б с о л ю т н о у ж а с н а я с м е р т ь, есть с м е р т ь души, или, как говорит Апокалипсис: «с м е р т ь в т о р а я» (Откр. ХХ, 6), — смерть для праведности, для чистоты, для блаженства, для добра, — вечной жизни в Боге. Но эта смерть вторая никакой не имеет власти там, где души спасены и преображены силой Христовой. «Смерть и ад отдали мертвых», — говорит Откровение (Откр. ХХ, 13).

Самая святая и высшая смерть человека, есть смерть его д л я з л а, д л я г р е х а. Смерть для самой смерти… Человек умирает, чтобы не умирать больше… Воскрешенный во Христе, есть человек «умерший для зла». Смерть явилась в мире результатом человеческого отпадения от Бога, следствием греха; и, когда уничтожается грех, в подлинном покаянии, и в прощении Богом человека, снимается проклятие греха, то вынимается и ж а л о из смерти…

Оттого так торжественно и радостно, в своем пасхальном знаменитом Слове, Св. Иоанн Златоуст восклицает: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?!»

«Жало» вынуто из человеческой смерти воскресением Христовым. И все верные Христу, все живущие с Ним и в Нем, — с ы н ы в о с к р е с е н и я.

38. ВСТРЕЧА СО ХРИСТОМ

После того, как был распят и погребен в каменной гробнице Христос, Лука и Клеопа вышли из Иерусалима… Когда они шли, Кто-то поравнялся с ними, и молча пошел рядом. Потом стал говорить, и от голоса Его стали как-то загораться сердца путников. Говорили о волновавших город событиях в Иерусалиме, перешли на древние пророчества, где открылось много нового. Был уже вечер, когда вошли в Эммаус. Незнакомый Луке и Клеопе Странник хотел идти дальше, но путники предложили ему остаться с ними, заночевать в селении. Незнакомец остался. Он возлег с путниками-апостолами за стол (в древнем мире возлежали за столом), взял хлеб, благословил его, преломил и подал им… И вдруг они увидели пред собою Христа, Господа своего, мертвое Тело Которого было положено, совсем недавно, в каменный гроб Иосифом Аримафейским и Никодимом. Они — напрягли зрение, и увидели, что никого уже с ними нет… Вставши «в тот же час», говорит евангелист-очевидец, они возвратились в Иерусалим.