Время вестников (сборник): Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников

Размышляя о вечном, д'Ибелен не забывал незаметно поглядывать по сторонам. Поначалу барон намеревался взять на эту встречу Дугала — пусть держится где-нибудь сторонке и глядит в оба — но потом раздумал. За ним и так наверняка следят с того самого мгновения, как он сошёл на берег и переступил порог своего нынешнего жилища, дома старосты итальянского квартала, по-гречески консула. Ибелен надеялся, что внимание императорских и эпарховых шпиков сосредоточилось на нём, посланце Конрада Тирского, а Дугалу повезло остаться незамеченным. Так пусть конфидент и дальше остаётся неприметной фигурой в тени, никак не связанной с ним, д'Ибеленом.

Тот, чьего появления дожидался Амори, появился на удивление скромно и незаметно, совсем не так, как обычно представали перед подданными отпрыски правящей фамилии. Просто вошёл ещё один человек, впустив за собой струйку холодного ветра и неяркого солнца, прикрыл дверь и не торопясь зашагал по широкому срединному проходу между колонн к алтарю и чудотворной иконе. За ним никто не появился — что ничего не означало. Соглядатаи могли обосноваться в храме заранее. Да и кто поручится, что одна из безмолвных чёрных фигур местных монахов не является доверенными глазами и ушами зловещего кирие Дигениса?

Пришедший постоял, положенное количество раз крестясь и кланяясь, зажёг свечу и отошёл к правому пределу. Не шмыгнул украдкой, просто отошёл не спеша и присел на скамью у стены — возжелалось человеку побыть наедине с собой и Господом.

Выждав некоторое время и убедившись, что в соборе не прибавилось новых лиц, д'Ибелен опустился на ту же скамью — в почтительном отдалении от своего собеседника.

— Мессир Амори? — голос низкий, глуховатый, более подходящий человеку почтенного возраста. На самом деле Мануил Комнин был немногим старше несостоявшегося иерусалимского короля, коему недавно исполнилось тридцать два года.

— Ваше высочество, — откликнулся д'Ибелен. Разговор шёл на норманно-французском, коим наследник императора Византии владел почти как родным греческим. Госпожа Феодора Вотаниата из Иерусалима, матушка Мануила — или Эммануила, как называли его франки — была из семейства, имевшего родственные отношения с европейцами. Да и сам Эммануил провёл немало времени при дворе сначала короля Балдуина Прокажённого, а затем сестры его Сибиллы и её неудачливого супруга Ги де Лузиньяна, пока двое последних оставались правителями Святой Земли. — Вы высказали пожелание встретиться со мной — и вот я здесь.

— А следом за вами притащилось два десятка соглядатаев, — сварливо буркнул наследник Византийской короны. Жизнь при отце, склонном подозревать всех и вся, отнюдь не способствовала улучшению характера Эммануила. Ибелен, встречавшийся с Комниным-младшим около года тому, с сожалением отметил: ромей во многом начинает походить на венценосного папеньку. Насмешливый философ бесследно сгинул в омуте прошедших времён. Впрочем, чего ещё ожидать от человека, вынужденного день за днём обитать в скопище гадюк, коим, несомненно, является Палатий? Права Эммануила на престол сейчас оказались под изрядным вопросом. Андроник Комнин развёлся со своей второй супругой, матерью Эммануила, ради женитьбы на молоденькой Анне. Брак длится уже шесть лет, но новых отпрысков у престарелого базилевса не появилось. И пока их нет, Эммануил остаётся первым претендентом на трон Империи. — Что толку от вашего присутствия, мессир Амори? Опять начнёте сорить обещаниями налево и направо? Мол, ваш сюзерен, маркграф Конрад всегда рад выступить в мою поддержку? Но мессир Конрад в Тире, а я — в Константинополе… чтоб ему пусто было!

Вырвались последние слова непроизвольно, от сердца, или миг их произнесения был тщательно рассчитан — Ибелен в точности не знал. Он так и не научился в точности различать оттенки речи и настроений византийцев, улавливать тот миг, когда правда в их устах незаметно превращалась в ложь. Барон уже приготовил подходящий ответ, краткий по форме и многозначительный по сути, но собеседник не дал ему заговорить, спросив:

— Вы на днях виделись с моим отцом? Должно быть, за вас изрядно хлопотали — в последние дни он редко соглашается кого-либо принимать, тем более иноземца. И как вам показался наш царственный?

— Чрезмерно угнетённым грузом государственных забот, — еле слышно хмыкнул д'Ибелен.