Время вестников (сборник): Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников

«А я ведь теперь очень богатый человек, — размышлял Гунтер. — Надо же, какой вышел круговорот денег в природе. Гай своей долей сокровищ почти не воспользовался, как благородный рыцарь, вернул их сотоварищам. Поместье я продал — пусть теперь Дугал с ним мается. Осталось только найти способ обзавестись землевладением где-нибудь в Европе — и можно считать, жизнь удалась. Крестоносный воитель вернулся из похода с богатыми трофеями. Одно неясно — зачем всё это было, к чему?»

Сделка была заключена в процветающем приморском городке под названием Айяс, Мишеля пригласили быть свидетелем. Нормандец вволю похихикал над тем обстоятельством, что Дугал Мак-Лауд отныне становится бароном Мелвих, но любой бы заметил — случившееся с друзьями не слишком занимает молодого де Фармера. У нормандца имелись свои заботы, да и сам он уже больше не был тем рыцарем-неудачником с большой дороги, что почти девять месяцев назад самоуверенно выступил в поход из далёкого баронства в лесах Нормандии. Однако и Мишель, и Гунтер были изрядно удивлены решением кельта, высказанным сразу же после подписания высокими договаривающимися сторонами всех потребных пергаментов и перехода денег из рук в руки.

— Уезжаем мы, — просто и незамысловато брякнул Мак-Лауд. — Завтра утром. В гавани сыскался корабль, идущий с грузом в Ираклион на Крите. Оттуда поплывём в Мессину, а там наверняка отыщется судно до французского побережья. Решено и кончено — будет с меня. К осени, глядишь, доберёмся до Острова… — выражение лица и зеленоватых глаз Дугала стало ностальгически-мечтательным — или Гунтеру так показалось.

— Ты же вроде в Тир к Конраду собирался… — заикнулся германец. Ответом послужил непристойный жест и раздражённое:

— Ничего, господин маркграф и без меня как-нибудь обойдутся. Послужил и будет. Ежели доведётся встретить мессира Монферрата — передайте ему поклон от Данни. Так, мол, и так, спасибо за добро и ласку, но разошлись наши дороги. И вот что… как и куда я подался — никому ни слова. Ясно?..

Обер-лейтенанту отчаянно хотелось на прощание выспросить у шотландца какую-нибудь тайну, какой-нибудь здешний великий секрет — но, к сожалению, он не знал, к какой стороны подступиться к столь щекотливой теме и как верно сформулировать вопрос. Мишель же, простая душа, предложил выпить за удачное и благополучно возвращение Мак-Лауда и его близких домой — что, учитывая трудности пути, представлялось весьма и весьма немаловажным.

И они уплыли. На торговом судне под стягом Родосской морской гильдии. Новоиспечённый барон Мелвих, загадочная леди Агнесса и мальчики. Навсегда исчезнув за туманным горизонтом — ибо Гунтер сомневался, что им когда-нибудь доведётся вновь встретить непредсказуемого кельта, его византийскую даму и приёмных детей. Сандри и Дэвид, забравшись на высокую корму, ещё долго махали остающимся на берегу и что-то кричали — но ветер уносил их голоса, превращая в мешанину непонятных звуков.

— Вот и ему оказался не нужен Иерусалим, — проницательно заметил Мишель по дороге из шумной гавани в лагерь крестоносцев. — Он, похоже, обрёл свой Небесный Град на земле. Повезло человеку… — нормандец помолчал, явно собираясь с духом, и признался: — Гунтер, знаешь, а я скоро женюсь.

— На Мариэтте? — зачем-то уточнил германец, хотя и так всё было ясно.

— Ну не на Джентиле же…

Оба невесело рассмеялись.

— Он пойдёт в качестве приданого. Поздравляю. Когда свадьба? — вежливо поинтересовался мессир фон Райхерт, думая в этот миг совсем об ином.

— Как доберёмся до Антиохии, там и обвенчаемся. Хорошо бы, конечно, провести церемонию в самом Иерусалиме, — мечтательно протянул де Фармер и прозаично закончил: — Но его когда ещё вырвут из лап неверных… Имей в виду, ты будешь свидетелем со стороны жениха, так что не дай себя убить, пока мы не войдём в Антиохию. До неё уже недолго осталось — две или три седмицы пути. Или даже меньше, если повезёт. Знаешь, я вот думал… Когда всё закончится, возвращаться в Нормандию или остаться здесь? Мне тут понравилось. Мариэтта говорит, её семейство ведёт торговлю по всему побережью Палестины, у них есть обширные земли под Яффой… Может, там и поселиться? Освободить Иерусалим и провести остаток жизни в Святой Земле — что может быть лучше для истинного христианина и рыцаря? Отец будет доволен, а Фармер перейдёт к братцу Хью…

— Угу, — рассеянно согласился германец. Вот и распалось их недолго существовавшее братство по духу — не из-за происков коварных врагов или безвременной кончины соратников, а просто потому, что жизнь в конце концов берёт своё. Престол в Константинополе, дом в Яффе и поместье в Мелвихе на самом деле куда важнее, чем исторические загадки и закулисные заговоры. Даже профессиональные герои рано или поздно вкладывают скоплённые сокровища в основание торгового общества и покупают благоустроенный замок с видом на апельсиновую рощу…