Время вестников

— Как там Серж? — сэр Мишель обнаружился почти сразу. Рыцарь отдыхал вместе с многочисленным дворянским семейством де Алькамо в освободившейся башне — монахи успели перевезти раненых в свою обитель на телегах. Светлые волосы Фармера растрепались и потемнели от пота, но выглядел сэр Мишель вполне удовлетворенно. Ричарда он не любил из-за весьма старой истории, связанной с обстоятельствами кончины короля Генриха, случившейся в Нормандии, и предпочитал оправдывать свое отношение к молодому правителю Англии словами одного из неписаных законов: «Вассал моего вассала не мой вассал». Следовательно, сюзерен моего сюзерена — не мой сюзерен. Бароны де Фармер приносили оммаж[2] герцогу Нормандскому, а отнюдь не его господину, британскому монарху.

— Пока живой, — мрачно ответил Гунтер, усаживаясь рядом. — Чего у вас плохого?

— Так сразу и плохого! — едва не обиделся сэр Мишель. — Когда ты и Серж уехали, отряд Алькамо покидал англичан со стены и они немного угомонились. Похоже, к утру снова полезут. Гильома очень жалко…

— Я дал обет, — скрежещущим голосом сообщил слышавший разговор мессир Роже, — убить десятерых англичан за смерть брата. И намереваюсь сделать это сегодня же!

— Будет новый штурм — исполните, — вяло пожал плечами Гунтер.

Если уж сицилиец, а тем более норманн, решил отомстить, то он погибнет, а слово сдержит. Конечно, традиции мести существовали всегда и везде, но потомки скандинавов, осевшие на островах Средиземного моря, довели ее до логического завершения в соответствии с древними уложениями — кровная месть категорически не одобрялась wерковью, но голос норманнской крови звучал сильнее запретов. Кому-то из подданных Ричарда сегодня не светит ничего хорошего.

— Обойдемся без штурма, — жестко сказал сицилиец. — Оборонять башню останется mafia семьи Адрано, а я со своими родственниками собираюсь устроить вылазку.

— Ворота завалены, — напомнил сэр Мишель. — Конечно, можно спуститься со стены на веревках… Или подземный ход?

— Подземный ход, — подтвердил Роже и сплюнул кровью — во время боя ему весьма неудачно выбили почти все зубы справа. — Здесь неподалеку. Выводит на побережье, шагах в двухстах от границы английского лагеря. Шевалье, я приглашаю вас и вашего оруженосца. Не откажете?

У Гунтера сложилось впечатление, будто его и сэра Мишеля зовут на романтическую прогулку под сенью цветущих яблонь, а не на самоубийственное предприятие. Как же, простите, это будет выглядеть? Полтора-два десятка вооруженных людей появляются в многотысячном становище Львиного Сердца, убивают всех, кто попадается под руку, и портят все, что только возможно, а затем героически погибают во славу незнамо чего? Однако Роже явно не желает собственной гибели, значит, будет действовать по старому доброму принципу: наделать как можно больше шума, навести панику, прихватить с собой какую-нибудь важную персону (выкуп — дело святое) и под шумок смыться. Опасно, но вполне выполнимо.

Пока Роже де Алькамо созывал своих, Гунтер раздумывал. Судя по тщательно изученным в двадцатом веке историческим хроникам, Ричард захватил Мессину, проникнув в город по подземному ходу и открыв ворота. По разным версиям, его сопровождали от одного до десятка рыцарей, однако нигде не сообщалось, кем конкретно были эти люди и откуда Львиное Сердце узнал про подземный ход. Вроде бы такие сооружения, если выражаться понятным языком, являются стратегическими объектами и их местоположение должно храниться в строжайшем секрете. Отсюда вывод: либо имелся перебежчик, посвященный в тайны Мессины, либо англичане изловили кого-то из местных и долго макали в бочку с водой ради получения надлежащих сведений.

А что, если перехватить инициативу? В реальной истории Ричард так и не дождался церковного отлучения, значит, взял Мессину до 12 октября. Еще можно успеть!

— Мишель! Мишель, послушай меня!

Рыцарь повернулся.

— Ты собираешься пойти? Лучше оставайся, если не умеешь обращаться с мечом.

— Да я не о том! — стремительно заговорил Гунтер. — Есть одна очень интересная мысль…

Сын барона де Фармер, выслушав сбивчивый рассказ германца, сообразил удивительно быстро. Авантюра предстояла самая захватывающая, и, если дело выгорит, можно надеяться буквально на ошеломляющий успех. Вскоре сэр Мишель позвал Роже, и тот только расплылся в зверской улыбке, представив себе перспективу.

— Раньеро! — Роже подозвал одного из своих громил, который вроде бы приходился ему племянником. — Вот что. Живо беги в замок, добейся встречи с Танкредом. Пусть король приезжает сюда. Скажешь ему, что семья де Алькамо намеревается сделать своему государю отличный подарок, и если он пожелает принять участие в веселье, пускай ждет с двумя десятками дворян возле ворот Святой Терезии. Шевалье де Фармер, сколько времени может занять ваш поход?

— Ну… — замялся сэр Мишель. — Пока туда, пока сюда… Пока найдем Ричарда, пока поговорим с Элеонорой… Точно после рассвета, а может быть, и завтра ночью или утром.