Поэтому ее перенесли в Лас-Вегас. В Долину Огня отец отправился отдыхать после битвы с Рэном. В центре Долины скрыта одна из самых важных пещер, которая находится на пересечении всех врат этого мира и миров, которые никто не хотел бы открывать.
Честно говоря, Катери не хотелось во все это верить.
Но стоило подумать об этом, как в голове раздался голос бабушки:
Пусть бог благословит бабушку за эту правду.
Она посмотрела на Кабесу.
— Ты когда-нибудь чувствовал такой груз ответственности, что единственное, чего ты хотел, это скрутиться на кровати в бублик и прикинуться овощем?
—
Катери кивнула.
— Я могу кое о чем спросить?
— Я опускаю стульчак. Клянусь.
Она рассмеялась над его неожиданным комментарием.
— А если серьезно, почему ты говоришь на испанском языке, если на самом деле ты из племени майя?
— Потому что, когда я говорю на родном языке, кроме Ашерона и горстки Темных охотников никто другой меня не понимает. И я выучил испанский задолго до английского. Я провел два тысячелетия в Испании, Басконии и Португалии, прежде чем мне разрешили вернуться на родину.
— Ничего себе, — выдохнула она. — Это невероятно.
— Не знаю. Долго,
Катери снова рассмеялась. Когда Кабеса опустил окружавшую его девятиметровой толщины стену, то оказался весьма забавным.
— Пока ты такой разговорчивый… Почему тебя называют Кабеса? Я обязана узнать.
Он сардонически усмехнулся.
— Я всем говорю, что это из-за голов, собранных мной в бою.
— Но это же не так?
Он покачал головой. Его накрыло саваном глубокой и темной печали. Несколько секунд он сидел молча.
— Когда я был мальчиком десяти лет… моего старшего брата убил отец Чаку. Это были скверные времена для Тикаля. Королевство змей совершало на нас постоянные набеги. Одной из таких атак подверглась группа детей, многих ранили. Мой старший брат остался, отведя огонь на себя, чтобы остальные могли убежать. Они вернулись, но ценой их безопасности стала жизнь моего брата. Ему едва исполнилось пятнадцать, он не смог долго продержаться против целого отряда опытных воинов. Эти ублюдки отрезали ему голову и играли ею как мячом. Когда мать узнала, то весть разбила ей сердце. Она сказала, что каждый раз, когда они играют головой ее ребенка, будто убивают его раз за разом. Я не мог вынести ее несчастного вида, поэтому потихоньку пробрался в их столицу и нашел голову брата, а потом принес ее нашей матери, чтобы она снова могла спать.
Катери прижала руку к сердцу, а на глаза навернулись слезы.
— Это такая трагедия для тебя. Мне так жаль.
Кабеса пожал плечами.
— Паршиво,
— Он был прав.
— Это так, и по сей день в честь него я сохранил это прозвище.
— И наверняка со своей семьей ты придерживаешься его взглядов.
Он отвел глаза, но она успела уловить мелькнувший в них стыд. Катери уже хотела спросить его об этом, но передумала. Что бы ни произошло в прошлом, оно по сей день глубоко ранит Кабесу. И она порадовалась, что ее силы не раскрыли его секретов. Поскольку, если это задевает мужчину, который в десятилетнем возрасте отправился во вражеский город за головой брата… это наверняка что-то ужасное.
И некоторые воспоминания поистине кошмарны, чтобы ими делиться.
— Думаю, мне следует пойти проверить Рэна.
Кабеса кивнул, но не проронил ни слова.
Помедлив у двери, Катери развернулась и посмотрела на Кабесу. Он снял с мизинца кольцо и стал задумчиво его гладить. Стоило Кабесе это сделать, как перед Катери возник образ красавицы. Крошечной и аппетитной. Катери не знала, кто эта женщина, но оставила Кабесу наедине с его воспоминаниями, а сама направилась по коридору в спальню Рэна.
Он по-прежнему дремал. Переживая за него, Катери села на кровать и прижала ладонь к его лбу, проверяя температуру. Стоило ей прикоснуться к нему, как Рэн распахнул все еще синие глаза, а потом нахмурился.
— Как я здесь очутился?
— А ты не помнишь?