Время Волка

– Ладно, осваивайся, я пойду душ приму с дороги, – резюмировал отец. – В пять Ангелина придёт, будем ужинать.

Лёня присел на диван возле своего чемодана, не зная, что делать. Надо было разложить вещи, всё, что собрала ему с собой бабушка: смену белья, пару рубашек и костюм «на выход», книжки и ноты. Но куда всё это девать? Не на стол же посреди комнаты. Он задвинул чемодан подальше и подошёл к окну. Дом стоял у дороги, по которой то и дело проезжали машины. Вокруг голый асфальт, напротив ещё одна высотка. Лёня посильнее высунулся в окно. Воздух пах пылью и, едва уловимо, гарью, как будто кто-то жёг внизу костёр. Но костров Лёня не увидел, да и что тут жечь, не листья же – во дворе ни одного дерева, только три чахлых кустика возле подъезда.

«Новый район, отдельная квартира, не коммуналка какая-то, условия царские, – рассказывал отец, пока они ехали в поезде. – В прошлом году вселились. И до метро пять минут пешком!»

Лёня кивал, соглашаясь с восторгами отца, хотя понятия не имел, что такое метро и почему близость к нему так важна. Его вообще ошеломили московские расстояния, они с вокзала до дома добирались столько времени, что можно было от Адлера до Дагомыса доехать!

О том, что у отца в Москве есть семья, он знал уже давно, отец сам рассказывал, даже фотографии показывал. Каждый раз обещал на следующее лето привезти Ангелину и Лику в гости на море. Но бабушка каждый раз так поджимала губы, что он осекался и приезжал один. Так что сестру и мачеху Лёня видел только на снимках. С сестрой вот уже имел честь познакомиться, и друг друга они явно не заинтересовали. Да и с чего бы? Слишком большая разница в возрасте. Десять лет Лика прекрасно жила без брата и искренне не понимала, почему должна теперь любить этого незнакомого парня, к тому же ещё и заикающегося, «деревня деревней», как потом заявила она отцу во время очередного внушения на тему братско-сестринской дружбы.

Ангелина Константиновна появилась ближе к вечеру, когда Лёня уже успел искупаться в душе (и провёл там почти час, не в силах поверить, что горячая вода не кончится, сколько бы он её на себя ни лил), полистать пару книг из шкафа, оказавшихся на редкость занудными, и вдоволь насмотреться в окно со скуки.

– Ну что, вы уже дома? – прощебетала она с порога. – И где этот милый мальчик? Лёня, иди, я хочу на тебя посмотреть.

Лёня послушно вышел в прихожую. Миниатюрная женщина с неестественно белыми волосами, завитыми в крупные кудри и слишком, на его взгляд, ярко накрашенная, тут же кинулась его обнимать и целовать, обдав непривычным и резким запахом духов. Лёня ошалел от такого бурного проявления эмоций – даже бабушка, самый близкий ему человек, крайне редко обнимала внука, разве что в далёком детстве, и то, когда с ним что-нибудь случалось.

– Папа так много о тебе рассказывал, – щебетала Ангелина Константиновна. – Ты только не подумай, я не настаиваю, чтобы ты называл меня мамой. Можешь звать меня просто Ангелой и на «ты».

Ещё чего не хватало, подумал Лёня. Ни мамой, ни Ангелой он звать её не собирался, просто язык бы не повернулся. Слово «мама» вообще не вызывало у него никаких чувств, а обращаться к старшим на «ты» он как-то не привык.

– Пойдёмте, пойдёмте скорее ужинать! Я купила чудесные котлетки в кулинарии, только обжарить. Устроим праздничный ужин в честь воссоединения семьи.

Позже Лёня понял, что Ангелина большая любительница громких фраз и явных преувеличений. Начиная с воссоединения семьи и заканчивая чудесными котлетками, которые оказались на редкость гадкими. К тому же мачеха их толком не прожарила, так что они подгорели снаружи, а внутри остались сырыми. Лёня, сохранивший и в подростковом возрасте, и потом на всю жизнь чувствительность к некачественной еде вплоть до моментальной рвоты, к котлеткам отнёсся с большим подозрением, и ограничился салатом из помидоров и огурцов, который Ангелина настрогала вместо гарнира. Судя по тому, как спокойно и покорно грызли недожаренные котлеты отец и Лика, кулинарных шедевров от Ангелины никто и не ждал. Лёня с тоской вспомнил бабушкины паровые тефтели из куриного мяса с нежнейшим, без единого комочка пюре, специально приготовленные для внука, чтобы он хоть что-нибудь поел. Здесь на такую роскошь рассчитывать не приходилось.

Ладно, не беда. Он ведь сюда не жрать приехал, а готовить он и сам умеет, были бы продукты. Хватит раскисать! Одёргивая себя подобным образом, Лёня доедал салат, слушая рассказ Ангелины о новой выставке в Третьяковской галерее, где, как выяснилось, она работала. Отец время от времени вставлял отдельные фразы в её рассказ, но больше молча кивал. Лика давно уже выскользнула из-за стола и устроилась у телевизора.