Время волка (ЛП)

Прохладная усмешка попала в цель, граф д’Апхер казался слегка рассерженным. Томас искал в жестах намёк, мимолетное воспоминание о девушке из Ле Бессет, но лицо графской дочери было так же бесстрастно, как чистый лист бумаги. И хотя Изабелла придерживалась только правил аристократической беседы, этот холод разрывал ему сердце. Перед ним стояла прекрасная, гордая женщина – яркая и недостижимая как звезда.

Неожиданно ему бросилась в глаза то, что другие дамы также пренебрежительно его осматривали: волосы, которые он не скрыл под париком, а только связал на затылке, и его кожу, которая не была аристократически бледной, а после дней, проведённых под открытым небом, загорела как у крестьян.

— Ах, это вы художник естествознания? — спросила одна из спутниц Изабеллы. — На самом деле вы ведь не живёте в деревне?

— Только временно. Для моих... исследований природы.

— Он не только рисует, он подающий надежды учёный, мадам, — поправил д’Апхер женщину. — Во время ужина, конечно, сообщит нам много интересного о своей работе.

— Ну, мы с удовольствием поразимся, — едко заметила Изабелла, и потом снова отвернулась к дамам.

***

Праздник напоминал жуткие вечера у дю Барри: те же самые любезности, те же самые шутки и те же самые сплетни о своих подданных, только изменились цели. Томас говорил об обезьянах и тиграх, аплодировал музыкантам, и страдал от оперной арии дворянской дочери. Изабелла болтала со старым графом де Морангьез, смеялась и флиртовала с несколькими графскими сыновьями. Когда около полуночи начались танцы, она приняла приглашение белокурого юноши. Улыбка, которую Изабелла дарила кавалеру во время кружения, доконала Томаса. Он отвернулся и залпом выпил своё вино.

— Не переусердствуйте, — порицая, сказал Лафонт. Синдик появился среди гостей как дух. Он казался истощённым и очевидно, только что поспешно переоделся для праздника, потому что шёлковый галстук был криво повязан. К его запаху духов ещё примешивался след уличной пыли.

— Месье Лафонт, вы узнали что-нибудь?

— Так кое-что, да. Но мы обсудим это в другом месте. Я отправлю вам после полуночи слугу. Он отведёт вас к вашей комнате и после этого к красному салону. Вы принесли рисунки мёртвых?

— Конечно.

— Прекрасно. А теперь перестаньте играть в винный фонтан, мне нужна ваша ясная голова. У нас есть немного времени, так как я завтра опять должен быть в Ле Бессет при месье Антуане. Ах, и меня это очень радует, что вы так восхищены генеттами.

Его тон внезапно изменился на неприветливый, как будто они раньше обменивались только любезностями. И теперь Томас понял причину этого: менуэт отзвучал, музыканты на новый лад настраивали свои инструменты. И рядом с ним стоял молодой маркиз, под руку с Изабеллой.

— Твой гость, кажется, забыл в своей деревне как вести себя на празднике, — сказала Изабелла брату. — Он ещё ни разу не пригласил меня на танец.

Д’Апхер рассмеялся.

— Я согласен с моей сестрой. Для Вас это непростительно, пропустить Даму Вечера.

За плечом д’Апхера Томас заметил двух дворян, которые враждебно его рассматривали. «Как собаки, которые боятся, что кто-то отнимет у них кости».

— Мне жаль, но я плохой танцор.

— Лучше позвольте решать даме, — ответила слегка раздражённо Изабелла.

Он не знал, что произошло с ним в этот момент, но неожиданно расстроился.

— Ох, вы должны мне полностью доверять, мадемуазель. Я рисую лучше, чем танцую.

— И это заставит месье Ауврая порадоваться случаю изучить это искусство, наконец, — вмешался Лафонт. — Он слишком застенчив, чтобы просить вас, мадемуазель. И, пожалуй, никто не может поставить ему это в вину – вы солнце этого праздника!

С этими словами он слегка ударил Томаса между лопатками. Томас уже хотел ответить, когда Изабелла подошла к нему и взяла под руку. Это было действительно как в Версале. «Не хватало только ещё того, чтобы Лафонт надел парик отца».

За ними следовали любопытные взгляды, пока он вёл Изабеллу на танцевальную площадку. Должно быть, они представляли отличный объект для сплетен: графская дочь и студент. Но Томас больше всего сердился на то, что не может сопротивляться близости Изабеллы. Сквозь материал своего рукава он мог чувствовать тепло её руки.

— Что это сейчас было? — зашипела она на него и улыбнулась, как будто ничего не случилось.

— Я мог бы весь вечер спрашивать у вас об этом, — прошептал он в ответ.

Она бросила на него удивлённый взгляд.

— Это говорит расчётливый человек, который обычно не доверяет первому взгляду?

Её юбка качнулась, когда она ответила реверансом на поклон Томаса. Танец начался. К нему вернулись слова Мари: «Белла любила бурре». Вероятно, это зависело от того, что он выпил слишком много вина, но когда Изабелла повернулась точно выверенным движением, Томас вообразил, что видит их танец с Мари – смеясь, дико и озорно, с развевающимися волосами цвета воронова крыла, в чёрном платье, подол которого кружился высоко к коленям.

— Как поживает Мари? — шепнула ему Изабелла.