Время волка (ЛП)

В любом случае, ему нужно было скоротать время, поэтому он поставил свечу на постамент в верхней части лестницы балюстрады, сел на первую ступеньку и вытащил клочок бумаги. Сконцентрировался и тщательными штрихами набросал графскую пару. И насторожился, когда на заднем плане портрета графини обнаружил небольшую известную статую: чёрная Мадонна с жемчужной линией над сердцем.

Аромат фиалки оторвал его от мыслей. Он вскочил, повернулся к своей свече – и там была Изабелла!

Она приложила палец к закрытым губам и прислушалась. Теперь Томас тоже это услышал: где-то шептали и хихикали, вероятно, гости, которые на цыпочках пробирались в чужие спальни. Изабелла задула свечу. Томас знал, что он никогда больше не будет чувствовать запах копоти без того, чтобы не увидеть перед собой эту картину: лицо Изабеллы, которое казалось, расплывалось перед ним в темноте, потому что её черный плащ сливался с темнотой. Глаза, которые выглядели золотыми в свете огня, волосы цвета воронового крыла, которые в настоящее время были очищены от пудры, свободно падали ей на плечи. «День и ночь», — подумал он. — «Это как в сказке, днем она принцесса, а ночью превращается в девушку-ворона».

Сердце сделало скачок, когда она просто взяла его за руку. Томас следовал за ней, не задавая вопросов, без сомнений и промедления. Девушка вела его через коридоры, которые в свете переливающегося полумесяца производили впечатление призрачных дорожек. Только когда их окружил пыльный древесный запах чулана, Изабелла освободила свою руку из его руки, что разочаровало Томаса. Дверь закрылась.

— Я не могла раньше и у меня немного времени, — прошептала она. — Мой брат позаботился, чтобы я ни на минуту не оставалась одна. И я надеюсь, что моя горничная после праздника спит достаточно крепко.

Крошечное окно вырезало из неба синий прямоугольник. В этом остатке освещенности он мог только предчувствовать выпуклость щеки Изабеллы.

— Где мы?

— В комнате прислуги. Раньше я всегда здесь пряталась, если хотела побыть наедине с собой.

Девушка на ощупь отыскала его рукав и потянула за собой. Вскоре после этого они сидели на полу, прислонившись к сундуку, как двое детей, которые нашли для себя укрытие. От её близости он испытывал головокружение.

— Только что на празднике кто-то рассказал об аресте, — озабоченно сказала Изабелла. — Это правда? Жан, Антуан и Пьер находятся в тюрьме?

— Да, но приговора ещё нет.

— Что же всё-таки произошло? — забота в её голосе терзала ему сердце. Он с удовольствием взял бы девушку за руку, чтобы утешить, но не решился на это.

Вместо этого он начал рассказывать. Томас чувствовал, как она напряжённо слушала. Когда юноша закончил, Изабелла глубоко вздохнула.

— Пожалуйста, скажите Терезе, что я всё сделаю, чтобы Жана и её сыновей освободили! Я поговорю с де Морангьез.

Де Морангьез. Имя было как холодное дуновение в каморке.

— Кто присматривает сейчас за Мари и её сестрами?

— Бастьен не спускает с них глаз. И через несколько дней я снова буду там. И она... передаёт вам, что каждую ночь мечтает о белой кошке, — ответом был тихий, удивлённый вздох, но всё же, Изабелла ничего не ответила. — И она также мне показала, как танцуют бурре, — продолжил Томас. — Этот танец... вы очень любите?

Возникла пауза, и Томас уже боялся, что Изабелла встанет и уйдёт. Но потом она удивила его, когда засмеялась.

— Люблю? Я танцевала бурре прежде, чем начала говорить!

— На каком языке? Окзитанском? — вопрос сорвался с языка и юноша понял, что зашёл слишком далеко, когда заметил, что Изабелла немного от него отодвинулась.

— Почему вы хотите это знать?

Десять оправданий крутилось на его языке, но здесь, рядом с ней, стратегии и увёртки, которые Томас так хорошо усвоил, казались совсем некстати. Он не мог и не хотел быть Томасом из Версаля.

— Потому что я никогда не знал женщину, которая, кажется, обладает двумя разными душами и двумя жизнями с двумя языками. И я просто хочу знать, кому из них принадлежит её сердце.

— А вы? Кто вы, Томас? Расскажите мне что-нибудь о своём сердце, прежде чем спрашивать о моих секретах. Что вы чувствуете? Сейчас, в этот момент? О ком вы думаете?

Её прямота снова смутила Томаса. Это было так, как будто бы ночь разрушила между ними последние границы. Неожиданно в его горле стало сухо.

— Что... вы имеете в виду?

— Неужели это так трудно понять? Я хочу знать, влюблены ли вы в Мари.

Этот вопрос окончательно вывел его из себя. И здесь, в темноте, Томаса осенило, что его сердце давно перехитрило его разум. Определённо, теперь Жанна звонко бы рассмеялась.

— Нет, — хрипло ответил он. «Не в Мари». — Откуда вы это взяли?

— Мне это рассказала белая кошка, — он слышал в её голосе улыбку. И возможно, Томас только это вообразил, но звучало это слегка облегчённо. — Но вы, вероятно, не знаете эту сказку? — продолжала Изабелла. — Что пела вам кормилица перед сном, Томас? Рассказы из каких-то историй?

Наконец, она заставила его улыбнуться.