Время волков

Предать Иберлен… Я все отдал этой стране, Господи, всего себя, все, чем я владею, все, что я есть, до последнего вздоха, до последнего волоса, до последней капли крови. Поколениям предков не в чем будет меня упрекнуть. Всю жизнь я служил Иберлену! Порой мне приходилось делать ужасные вещи во имя моего служения, но эти вещи следовало сделать. Я допустил войну на восточной границе королевства, и позволил ей длиться год за годом много лет подряд, пока она не стала привычной. Это был единственный шанс отвлечь всех этих Малеров и Тресвальдов от сердца страны, не дать им выступить против меня. Пока нам грозит враг, никто не будет грозить мне - Раймонду Айтверну, подлинному правителю королевского домена. Пока мы воюем с Лумэем и Бритером, мы не воюем друг с другом. Ни один дурак не уподобится моему брату. Королевство не разорвет на куски, иберленские владетели не опустошат собственную землю. Я добился этого дурным путем, но все-таки добился - я делал добро из зла, потому что люблю Иберлен. А раз так - убереги, Боже, эту страну от чумы и смуты. Это единственное, о чем я прошу.

Лорд Раймонд Айтверн указал на стоявшие у дальней стены покрытые бархатной обивкой кресла:

- Садитесь, дети мои. Не стоит изображать, - герцог позволил себе снисходительную издевку, - ангелов возмездия.

Лаэнэ дернулась было в сторону кресел, но тут же замерла на месте, как вкопанная. Мелькнувшая на ее лице растерянность тут же сменилась тщательно нагнетаемым равнодушием. О да, мы все обожаем играть в равнодушие, но получается не больно хорошо. У вас вот, дорогое дитя, получилось совсем плохо. Но тут нет ничего страшного, вы же, дитя мое, женщина, а с женщин и спрос поменьше. Чего нельзя сказать о вашем брате, моем нерадивом отпрыске. Чему вы научились, сын мой, кроме того, что ловко обращаться с мечом и держаться в седле? Я зря возился с вами столько лет? Зря отсылал к Тарвелу? Почему когда я смотрю на вас, всякий раз хочется хорошенько высечь вас хворостиной? За что такое наказание? Не спорю, в молодости я частенько грешил, причем грешил изрядно, но Господь измыслил мне слишком суровую кару.

- Значит, все-таки ангелы и все-таки возмездия… Досадно, но что поделать, - вслух резюмировал Раймонд, опускаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. - Ладно, Артур, раз уж вы здесь, докладывайте. Где вы шлялись всю ночь, и как именно к вам присоединилась ваша сестра?

Созерцание вспышки молчаливой ярости, мгновенно сотрясшей драгоценного отпрыска, не доставило Раймонду ни малейшего удовольствия.

- Я лучше постою, - бросил Артур, сжав кулаки. Он всегда сжимал кулаки, когда злился, это Раймонд прекрасно знал. А еще его сын при вспышках гнева стучал все теми же кулаками по стенам, или топал ногами, но то совсем давно, в детстве, или напевал невразумительные песенки, но чаще всего - просто лез в драку. Правда, с родным отцом не подерешься.

Мальчик-мальчик-мальчик, ну когда же ты наконец научишься держать себя в руках? Сколько можно разгораться от малейшей искры? В играх, в которые мы играем, несдержанность часто оборачивается смертью. А, правда, в твои годы я сам был ничуть не лучше, достаточно хоть раз вспомнить - и становится не по себе. Хотел бы я, чтоб у тебя в запасе отыскалось достаточно времени, чтобы повзрослеть. Но времени у нас совсем нет.

- Докладывайте, сын. Я жду, - подобным образом Раймонд мог бы говорить с нерадивым лейтенантиком. Впрочем, даже самый негодный лейтенант из всех является каким-никаким, но офицером. Чего нельзя сказать об Артуре, который хоть и получил рыцарское звание, но едва ли соображал, с чем его едят. - Куда вы направились после того, как я отпустил вас?

- Вызволять Лаэнэ, - без всякого выражения сообщил Артур.

- Замечательный порыв, - в тон ему откликнулся Раймонд. - Надо полагать, Мартин Лайдерс шепнул вам на ушко, где именно ее держат?

- Нет, сэр. Но я решил, что следует поискать в его усадьбе.

- Великолепно, - процедил лорд Айтверн, с трудом сдерживая накатившее желание переломать отпрыску пару-тройку ребер. Вспышка ярости была настолько сильной, что на какое-то мгновение у герцога помутилось в глазах. - Великолепно, - повторил он тем не менее достаточно спокойно. - Каким образом вы установили, что искать нужно именно в особняке Мартина, а не в любом другом месте? Не на чердаке или подвале какого-нибудь из принадлежащих его шавкам домов? Не в какой-нибудь крысиной норе, тайном отнорке, о котором мы не знаем и знать не можем, и где никто не смог бы Лаэнэ отыскать? С чего вы взяли, что Лайдерс окажется настолько туп, что станет держать драгоценную добычу в самом очевидном месте из всех?

- Я ничего не брал, сэр. Просто я не знаю никаких других мест. И, кроме того, Лайдерс действительно оказался настолько туп. - Артур немного помолчал и добавил. - На самом деле, милорд, я бы не поручился, что дело тут исключительно в тупости. Герцог Севера выбрал не самое очевидное место, а самое надежное. Пытаться напасть на его столичную резиденцию означает открыто объявить войну. Он очевидно решил, что обезопасил себя как мог.