Время, задержанное до выяснения

— Посмотрим, — сказал отец и пошел в комнату вздремнуть.

Потом пришла из лавки мама, подала ужинать, и Юзек начисто позабыл, что большой Юзеф ждет его в кондитерской.

А в Доме Партии Секретарь говорил Критику:

— …И это был, дорогой товарищ, период ошибок, которые нам сейчас надо исправлять.

А в Доме Партии Секретарь говорил Критику…

Наша партия, как вам известно, не скрывает этого от народа, и в этом ее сила. Борьба с классовым врагом велась не на жизнь, а на смерть, и линия фронта в этой борьбе была весьма четкой. Кто был не с нами, тот был против нас, но теперь все по-другому. Мы должны привлечь на свою сторону также колеблющихся, даже закрыть глаза на их старые, еще не искорененные привычки, терпеливо, шаг за шагом, довольствуясь и малым успехом, упорно стремиться к намеченной цели, а цель наша — воспитание нового человека. И для такой работы нам нужны люди, пользующиеся в обществе популярностью, или, по крайней мере, такие, чьи имена на предыдущем этапе не были слишком известны, однако испытанные и достойные нашего доверия. Вы меня понимаете, товарищ? Возьмем, к примеру, Поточека… — тут Секретарь раскрыл папку и стал вынимать из нее какие-то бумаги.

Критик, который сидел на стуле тут же возле письменного стола, напротив Секретаря, чуть приподнялся, склонился над бумагами, чтобы лучше видеть, и указал пальцем на густо исписанный лист:

— Вы, наверное, это ищете, товарищ Секретарь? Узнаю свой почерк, это моя докладная записка о писателе Поточеке.

— Да, — сказал Секретарь, — это ваш сигнал. Но должен подчеркнуть, что выводы, к которым вы приходите, вызывают некоторые сомнения.

— Неужели? — взволнованно воскликнул Критик. — Но ведь прежде они никаких сомнений не вызывали!

— Это правда, — спокойно ответил Секретарь. — Более того, мы из них исходили и даже использовали их при принятии постановлений Дома Партии, однако времена изменились и…

— Понимаю, — прервал его Критик. — Если мои предложения заходят слишком далеко, я их немедленно переделаю.

— Такой необходимости нет. Мы хотим лишь, чтобы вы, разумеется, не притупляя ни на минуту партийной бдительности, сделали в своей работе упор не столько на классовую борьбу, сколько на сплочение общества вокруг нашей партии, — и Секретарь вложил бумаги обратно в папку. — А теперь кадровые вопросы. Есть мнение, что Поточек будет неплохим секретарем парторганизации Союза писателей, а вы…

Критик просиял и даже вытянулся в струнку — уж если Поточека выдвигают в секретари, то его наверняка сделают председателем Союза.

— …а вы, — медленно повторил Секретарь, — будете пока его заместителем.

Критик опустился на стул и должен был сделать над собой огромное усилие, чтобы Секретарь не догадался, до какой степени он поражен таким решением. А придя в себя, произнес:

— Простите, товарищ Секретарь, но Поточек пишет сейчас повесть, относительно которой…

— Вот как, — сказал Секретарь.

— Так точно, — не выдержал Критик.

А Секретарь, имевший обыкновение говорить очень медленно, продолжал:

— Мы надеемся, что его повесть окажется полезной для нашей партии.

Тем временем Юзеф, который уже не мог больше ждать Юзека, потому что кондитерскую закрывали, взял такси и поехал в Союз писателей на партсобрание.

Оно как раз начиналось, когда Юзеф вошел в зал. Он сел возле окна у стены и принялся размышлять о том, что сегодня сказал ему Юзек, как вдруг услышал свою фамилию.

— Товарищ Поточек, — держал речь за столом президиума Критик, — будет, по-моему (и я не ошибусь, если скажу, что и по мнению всех товарищей), самым подходящим среди нас кандидатом на пост первого секретаря нашей организации. Что касается меня, — продолжал с притворным сокрушением Критик, — то я отдаю себе отчет в том, что совершил много ошибок, за которые должен нести ответственность.

Пока он так говорил, Юзефу кто-то сунул сложенную вчетверо записку. Юзеф развернул ее и прочел: «Предложите тов. Критика вторым секретарем». Юзеф встал и попросил слова:

— Разрешите поблагодарить вас, — сказал он — за оказанную мне честь. Я постараюсь оправдать доверие нашей партии. И для того, чтобы я сумел справиться с поставленными передо мной задачами, прошу согласия товарища, — тут он обратился к Критику, — на избрание его вторым секретарем. Опыт товарища…

Он продолжал, но присутствующие заглушили его слова громкими аплодисментами, потому что им очень понравился благородный жест нового секретаря, который своему противнику — о чем все знали — предложил сотрудничество.

А маленький Юзек, который уже спал, вскрикнул сквозь сон, потому что увидел, как Критик пишет за Хенека домашнее сочинение.

Глава третья ДАВИД И ГОЛИАФ

Юзек прошмыгнул в класс, тихонечко закрыл за собой дверь и сел на последнюю парту. Законоучитель в это время как раз сморкался в большой клетчатый платок и не заметил появления Юзека. Он положил платок в карман и сказал: