Время желаний. Другая история Жасмин

— А что же ты так пялился на нас, вместо того чтобы идти своей дорогой? — вкрадчиво спросила Моргиана и повернула лезвие кинжала. Ткань туники, в которую был одет незнакомец, угрожающе затрещала.

— Ну же, хватит, — вмешался Амур. — Он просто узнал принцессу, вот и удивился. Отпусти его.

— Да-да, принцесса, — сдавленно подтвердил незнакомец, начиная дрожать. — Я удивился, да.

Моргиану это явно не убедило. Мужчина потянулся руками к горлу, и она сдавила его шею еще жестче.

— Даю тебе еще один шанс.

— Моргиана, пожалуйста, — взмолилась Жасмин. — Не надо… постой, а что это у него на руке?

Все замерли, уставившись на пленника Моргианы. Ширин шустро подскочила к нему, сцапала за левую руку и вывернула ее так, чтобы стала видна тыльная сторона ладони.

На коже незнакомца багровело клеймо — странный символ, выжженный с такой жестокостью, что рана все еще сочилась сукровицей.

— Метка Джафара, — зло сплюнула Моргиана. — Тот же поганый знак, что и на его монетах и флагах.

Жасмин прикрыла ладонью рот — не то чтобы не выругаться от досады, не то чтобы удержаться от тошноты.

Амур выпалил какое-то витиеватое проклятие.

— Прошу прощения, Моргиана, — мрачно извинился он. — Ты действительно знаешь свое дело. У тебя глаз, как у сокола.

— Что это такое? — выговорила наконец Жасмин, подходя поближе, чтобы рассмотреть жуткую метку.

Дико вращая глазами, как взбесившаяся лошадь, пленник Моргианы задергался и попытался брыкаться, но Ахмет проворно уселся ему на ноги, крепко придавив их к земле.

— Это клеймо, — просто ответила Ширин. — Я видела похожие, их ставят на коз.

— Кто сделал это с тобой? — холодно спросила Жасмин у незнакомца.

— Я просто пришел на раздачу хлеба, — заскулил тот. — А потом вдруг красный свет. Он смотрит прямо в глубь тебя и видит, что ты по-настоящему ему предан. Тогда на тебе ставят этот знак, а потом ты получаешь вдоволь мяса и кучу золота в придачу.

— А как же… присяга на верность? — задала вопрос Жасмин. — Разве теперь не дают хлеб только за то, что ты поклянешься правителю в преданности?

— Так все же лгут, — глумливо хмыкнул пленник. — Но я чист. И я в безопасности. Я теперь один из людей Джафара, да. Я Отмеченный Знаком.

— Святые небеса, — пробормотал Амур. — И когда же это началось?

— Я из первой сотни, — похвастался пленник. — Скоро вся Аграба очистится, но я все равно останусь одним из первых.

— Он не может заставить их полюбить его за хлеб, — проговорила Жасмин. — Поэтому он решил добиться от них преданности пытками и страхом? Где он это делает?

— Во дворце, — угрюмо бросил пленник. — Какая разница? Я тебя видел. Я — глаза и уши Джафара.

— Придется нам его убить, — сказала Моргиана.

— Нет, — покачала головой Жасмин, не столько с праведной убежденностью, сколько просто устало.

Она лихорадочно размышляла. Что бы на ее месте сделал Аладдин?

Солгал бы, вот что.

— Значит, Джафар знает, что я в городе — впрочем, он и так наверняка знал это. Но ему не известно, где я окажусь в следующую минуту. Потому что… Я никогда не задерживаюсь на одном месте. Я никогда не сплю в одной постели две ночи подряд. Я всегда в движении — как ветер, как тень. И мне всегда найдется приют и убежище во всей Аграбе, в каждом ее доме. Так что ползи обратно к своему хозяину, ничтожество. И передай ему, что я — глаза и уши моего народа и мой народ не желает иметь его своим правителем.

Моргиана еще разок ткнула своего пленника кончиком кинжала, чтобы показалась кровь.

А потом отпустила его.

Тот сделал несколько неуверенных, спотыкающихся шагов, а потом подобрался и припустил во весь дух — только сандалии зашлепали по мостовой.

Он даже не обернулся, чтобы обругать их или пригрозить карой Джафара.

— Трус, — презрительно сплюнул Амур.

Жасмин больше всего хотелось забиться куда-нибудь в угол и съежиться там. Запах горелой плоти все еще терзал ее ноздри, и кровавая Метка Джафара плясала перед глазами.

Моргиана положила руку ей на плечо.

— Жасмин, — сказала она жестко. — Я вижу, нам пора менять нашу тактику. Угрозами или подачками, но Джафар начал строить оплот своей власти и уже собрал немалую силу.

— Так и есть, — мрачно проговорила Жасмин. — Теперь наше сопротивление не может строиться только на грабеже караванов и тайных вылазках. Мы не станем больше медлить, терпеливо завоевывая сердца и умы всех жителей города. Нужно действовать более решительно.

Мы должны напрямую атаковать Джафара и отобрать у него Аграбу.

Объявление войны

Этим вечером брат и сестра оказались на небе вместе, хоть и ненадолго: солнце уже опускалось за горизонт на западе, а луна между тем восходила на своем крае неба, медленно, но все более уверенно прогоняя день прочь. Тусклый оранжевый месяц опустил острые рога вниз, как разозленный, готовый к нападению бык. Глядя на небо, старики в один голос твердили, что такая луна — не к добру.

«Как будто комендантский час, ночные патрули и клеймо преданности — сплошное добро», — цинично подумал Аладдин.