Время жестких мер

– Стоять, сука… – зашипел злодей. Что-то клацнуло, затвор оттянул? Зазвенела струна, она была в таком напряжении, что чуть не нырнула. Хлопнуло – о, господи… Пуля булькнула где-то слева. Боялся попасть. Все равно было страшно. Она хлебнула воды, закашлялась. Вторая пуля булькнула правее. Третья – рядом. Так и привыкнуть можно к обстрелу… Она была уже на середине пруда, до берега рукой подать. Заросли камышей, глинистые обрывы, за обрывами высился спасительный лес. Полпути позади. Хлопки за спиной прекратились. Она нашла в себе силы обернуться. Незнакомец сбежал с мостков, пустился вдоль берега на перехват. Боже, как быстро он бежал! Она отчаянно замолотила руками. Уйдет. Длина радиуса меньше, чем половина длины окружности – об этом знает любой двоечник. Она задыхалась. До берега оставались метры, когда свело ногу. Местному Посейдону она определенно пришлась по вкусу. Задергала ногой, скорость падала, но она еще двигалась. Преследователь отмахал изрядный крюк, скоро выйдет на финишную прямую. Небесные силы пришли на помощь. Берег приближался короткими рывками, она не чувствовала конечностей, когда раздался возмущенный вскрик. Злодей оступился, он сползал в воду, цепляясь за траву. Она чуть руки не вывернула из плечевых суставов! Несколько взмахов, вот уже ил под ногами… Выползла на берег, измученная, надрывно кашляла. Царапала глину, пытаясь привстать, падала. Серая мгла стелилась над озером. Высились деревья. Где-то на холме просматривались деревенские крыши, ветер гнул камыш. Незнакомец с момента падения не продвинулся ни на шаг. Он вылез на сухое, все, что он думал при этом, прекрасно разносилось по воде. Оба встали. Их разделяло метров семьдесят по кривой. Она чувствовала его буравящий взгляд. Он бросился бежать, и она дернулась, полезла на обрыв. Оступилась, поехала, тормозя пятками, повторила попытку, нырнула в траву, поползла по-пластунски. Пуля свистнула над головой – последнее китайское предупреждение… но она плевала с колокольни на все его предупреждения. Встала на четвереньки, засеменила в ершистый подлесок…

Открывались новые грани ее талантов. Она умела выбирать наименьшее зло, умела бегать, плавать и заговаривать страх. Кем же она работала? Она бежала, относительно успешно огибала препятствия, перепрыгивала через мелкие ложбины и коварные коряги. Боялась, что лес скоро кончится, она попадет в большое русское поле, где и пропадет, потому что спрятаться в поле невозможно. Но лес не кончался. Напротив, он густел. Ломиться через залежи бурелома и паутину, развешанную между деревьями, становилось занятнее. Она могла забраться в какое-нибудь укромное местечко, выждать пару часов, пока этот тип смирится с утратой и исчезнет из ее жизни. Но в неподвижном состоянии она бы окочурилась. Нужно было двигаться, чтобы хоть как-то согреться. Она бежала, падала, хваталась за стволы, сползала, делала передышки, ковыляла дальше, пока окончательно не свалилась без сил…

А, очнувшись, уставилась на паука, который конструировал между ветвями роскошную рыбацкую сеть. Он тоже замер, задумался. Спустился на тонкой паутинке, стал раскачиваться.

Она щелкнула по нему пальцем, чтобы не глазел, стала выбираться из ложбины. За ночь ее засыпало облетевшей листвой. В копилке достоинств появилось еще одно – живучесть. Другой бы помер в таком состоянии, а она жила. Но снова ничего не помнила – кроме событий последней ночи. Что делать, как жить? Долгой ли будет жизнь после глубокой заморозки? Кашель донимал, болело горло. Но как приятно находиться на свободе! Она пошла на север, определившись с направлением весьма своеобразно: вышла на поляну, запрокинула голову, проследила за стаей перелетных птиц и побрела им навстречу – подальше от города. Неясное чувство подсказывало, что город на юге…

Она вывалилась из кустов, по инерции метнулась на штурм очередной преграды… и в ужасе отшатнулась. Стальной монстр, облепленный грязью, пронесся мимо с чудовищным лязгом!