Время жестоких чудес

Толстый десятник вдруг сделал своему стратигу страшные глаза, выразительно покосился на палатку. Стратиг Матис только чуть сбился с шага, сделал сдержанный жест. Альфа и Бета быстро перестроились, Ирек замешкался, и женщина-пластун наладила его бесцеремонным тычком. Патэ Ламан, который возглавлял сопровождающий отряд, не торопился его распускать, он ничего не понимал, но ждал только команды, чтобы действовать. В похожих на колбаски пальцах десятника вдруг откуда ни возьмись возник метательный нож.

Где она? Что с ней? Если с ней что-то случилось…

Матис махнул рукой, и порыв ветра распахнул полог палатки. Тания испуганно оглянулась, кувшин дрогнул в ее руках, и сидящий на «гостевом» барабане высокий согбенный старик в простом солдатском платье ловко подставил кубок под плеснувшее вино. Неторопливо выпил и встал, не поклонился, всего лишь склонил голову.

– Стратиг Стагор Матис, – раздался шелестящий звучный шепот.

Стратиг отстраненно подумал, что где-то видел этого человека и слышал этот голос, но все мысли затопило огромное облегчение: она здесь, с ней все хорошо…

А потом патэ Ирек судорожно вздохнул за спиной, и память огненной вспышкой высветила резкие черты лица глубокого старика, сделала их мягче и моложе.

Матис преклонил колени:

– Мой сэнир…

Патэ Ирек торопливо опустился на колени, Алеф и Бета остались стоять, согласно привилегии телохранителей, но тоже выглядели как оглушенные.

– Оставьте нас, – велел Предстоятель Высокого Совета Церкви империи Каррионы.

Патэ Ирек вскочил, качнулся к выходу… и замер. Алеф и Бета даже не пошевелились. Тания за спиной гостя облизала сухие губы и перехватила ручку кувшина так, словно в случае чего собиралась обрушить его на голову старика и ожидала только знака.

Стратиг Матис поднялся с колен, едва заметно кивнул. Патэ Ирек вылетел вон, Алеф вышел, уступив дорогу Бете. Нож десятника исчез так же внезапно, как и появился, отряд во главе с Ламаном сделал налево кругом и разошелся. Тания осторожно поставила кувшин, далеко обогнула гостя и вышла последней.

Предстоятель проводил их рассеянной улыбкой и жестом пригласил стратига сесть, сам налил вино.

– Ты наконец понял, что вызывает преданность, и научился командовать.

– У меня был хороший учитель, мой сэнир.

– И, должен заметить, твой вкус на вино и женщин изменился в лучшую сторону… – Предстоятель сделал добрый глоток из своего кубка, изящно подхватил с тарелки ломтик вяленой рыбы.

Стратиг покраснел, как мальчишка.

– Ты можешь по-прежнему называть меня учителем… наедине, конечно.

– Слушаюсь, учитель, – просипел Матис.

– Ну, рассказывай, что натворил… ученик мой.

– Слушаюсь, учитель Саммер.

Через несколько часов армия империи Каррионы снялась с места и направилась к Мете, отпустив сначала немногих пленников.

На берегах реки армия задержалась ровно настолько, сколько времени потребовалось, чтобы дождаться своих, отпущенных воличами, и подновить плоты, на которых в начале лета империя Карриона пришла в чужую землю…

Алек стоял на башне, тараща усталые глаза в темную хмарь. Стоял тот предрассветный час, когда очертания предметов смазываются в призрачном свете луны, когда корявое бревно можно принять за дракона, а припавший к земле дракон видится корягой причудливой формы, шаги человека искажаются в тяжелый топот табуна лошадей, а крики «Смотри – Слушай!» стражников на стенах покажутся перекличкой древних чудовищ.

Минуло полторы недели с того дня, когда он в последний раз обнажил меч и пролил чужую кровь. Молодой вой чувствовал, как отпускает всегдашнее напряжение, такое привычное, что он заметил его чудовищную тяжесть, только когда она свалилась с души.

Люди все чаще улыбались, разговаривали громко, иногда даже смеялись. Но ко всеобщему облегчению примешивалось тягостное недоумение. Слишком быстро все кончилось и непонятно.

Армия Каррионы перешла Мету и частично расположилась в Радоне, частично двинулась в глубь империи.

Беричи спрятались в своих болотах и носа не казали. Горящие жаждой мести кричали о предании поселений «соседей» мечу и огню. Риваны же молчали, а старшие войи устраивали войские игры и отправляли в леса все новые отряды прознатчиков, которые возвращались ни с чем. Алек тоже попал в один такой отряд и после ноголомной прогулки по дебрям и буеракам к самой границе территорий беричей понимал, почему набольшие не торопятся принимать решение о возмездии. Война с болотниками, если она все-таки будет, затянется надолго…

Тихий шорох за спиной отвлек Алека от раздумий, он бросил руку к мечу, но тут же расслабился, узнав.

– Это я…

– Привет.

– Светлый день. Будет.

Лина подошла, встала рядом, они какое-то время молчали, глядя, как медленно синеет небо на востоке.

– Чего не спишь?

– Бессонница… – Лина повернулась к нему. – Не припомню, когда мы в последний раз вместе встречали рассвет.

– А я припомню. – Алек обнял жену, напоминая.

– Да, верно… наверное, тогда… – Она замолчала.

– Что?

– Да нет, ничего…

– Все хорошо? – спросил он.

– Да, все отлично…

– Ты пряталась от меня вчера?